Сергей уставился на друга в ожидании,
который надолго задумался, очевидно, взвешивая все за и против,
прежде чем осуществить задуманное.
- Да. – Наконец, решительно ответил
он. – Ты прав. Решено. Осталось только за малым: уговорить нашего
профессора.
…И в этот момент со двора донеслись
крики Марьи Евдокимовны:
- О господи! Толик!
Затем послышались всхлипы и
причитания:
- Беда-то какая… Толик, родной!
Друзья обменялись печальными
взглядами и, уже поняв, что случилось, бросились во двор.
…Из-за смерти второго участника
эксперимента этапирование в столицу отложили на два дня. Предстояло
отправить покойника в крематорий, уладить кое-какие возникшие
неудобства, и у друзей появилась возможность более детально всё
обдумать, готовясь к побегу более тщательно. Прощание было
мучительным. Тело друга перенесли в лазарет, оставив его до утра
под присмотром Марьи Евдокимовны. Утром капитан должен будет
отвезти то, что осталось от путешественника в город, где их уже
ждал старший лейтенант. Как и у Егоровича, на иссохшем и безликом
лице у Толика читалась какое-то умиротворение, никак не вяжущееся с
внезапной смертью. Он ушёл из жизни великим путешественником,
которому покорилось ВРЕМЯ.
Или всё же не покорилось…
Лариса ничего не узнала, находясь с
подругами в поликлинике города. Ей ещё прежде было доложено, что
Толик покинул базу вместе с остальными участниками проекта,
направляясь в секретную лабораторию столицы.
Расходились молча, на душе было
скверно. Перед зданием стоял закрытый бронированный лимузин чёрного
цвета. Рядом гудел на холостых оборотах армейский уазик и «Волга»
такого же чёрного цвета. Сопровождение. В лимузин уже усаживались
двое сотрудников госаппарата, сменив комбинезоны защиты на
респектабельные костюмы нейтральной расцветки. Друзья проводили
взглядом удаляющийся кортеж и понуро, с удручающим видом
отправились к беседке. Уже за пределами плаца к Сергею с Димой
приблизился осунувшийся и усталый профессор, при этом как-то
таинственно моргнув, уводя их подальше от шныряющих тут и там
«комбинезонов».
- Вот что, ребятки мои… - промолвил
он и едва не осёкся, назвав друзей ребятками: перед ним сейчас
стояли два пожилых мужчины почти одного с ним возраста. Тем не
менее, взяв себя в руки, он взволнованно и загадочно зашептал:
- Бежать вам нужно. Иначе вы в
столице погибнете или останетесь навсегда в закрытом учреждении для
умалишённых, а я не могу этого допустить: слишком уж близко
привязался к вам.