Уже позже, когда Сергей полностью
восстановился, Иван Яковлевич предупредил всех, что приступ может
повториться, и не только с Сергеем, а и с его напарником, связывая
этот единичный феномен с будущими возможными кризисами. Он пришёл к
выводу, что этот затяжной обморок будет не единственным, поскольку,
делая ещё одни анализы, он обнаружил нечто подобное и в организме
Егоровича.
- Вот здесь, голубчики мои, -
передавая им объёмный пакет, сказал он на прощание, - все мои
выводы и рассуждения насчёт вашей болезни, только в более научной
форме: так сказать, для специалистов. Передадите своему начальству
– они разберутся. За неимением лучшего, я назвал этот возбудитель
непонятного происхождения Bacterium mutabile – «Переменчивой
бактерией». Ваши врачи в будущем должны будут столкнуться с
подобным феноменом, только прошу, никому кроме вашего полковника
КГБ не показывайте. Здесь настоящая «бомба» для науки, - похлопал
он увесистый пакет. - Скажете, это подарок от одного из лечащих
врачей вождя.
Попрощавшись с Валечкой, профессором
и Василием Сталиным по телефону, оба друга в сопровождении генерала
отправились на машине к станции «Лосиноостровская». Иосифа
Виссарионовича они за эти дни так и не увидели, хотя постоянно
чувствовали его незримое присутствие. Им даже временами казалось,
что картины портретов в их спальне «водят» иногда глазами, наблюдая
за их действиями – будь то игры в шахматы, посиделки с Власиком или
прослушивание пластинок. От Василия Иосифовича генерал передал им
по подарку. Егоровичу серебряный портсигар, а Сергею позолоченный
кулончик, в котором можно было поместить фотографию любимой: в
случае с Сергеем – теперь уже Алёны, а не Маришки.
Идти по мягкому таящему снегу на
лыжах было одно удовольствие, благо тропинка была заранее
расчищена. Друзья взяли с собой два огромных рюкзака, набитых
всевозможными ценностями, раритетами и антиквариатом. Когда уже
подошли к холму, Сергей отправился к дереву активировать пластину,
а Егорович предложил генералу присесть на дорожку.
- Спасибо вам за всё, Николай
Сидорович. Мы полюбили вас как друга… вас и Василия. И в связи с
этим хочу вам сделать особый подарок.
Егорович на миг задумался, подыскивая
правильные слова. Расставание с этим человеком, возможно и жестоким
для своих подчинённых, но неизменно любезным и добродушным с ними
самими, оказалось для друзей печальным – настолько они к нему
привыкли и прониклись душой. Ведь, по сути дела, не попади они под
его защиту, сидеть бы им сейчас где-то в застенках Лубянки, а,
возможно, и просто быть расстрелянными, как агентами шпионской
разведки.