* * *
Великая княжна Александра Михайловна села за фортепьяно и откинула крышку. Мгновение – и из-под ее пальцев потекла восхитительная соната, рекой божественных звуков растекаясь по комнате, всей вилле и прилегающему саду.
Фрейлина Голикова тихо застонала. Все утро у нее болела голова, а от музыки боль стала еще сильнее. Наверняка противная девчонка села играть нарочно, чтобы досадить ей, Голиковой. Так оно, в сущности, и было. Посреди труднейших пассажей княжна нет-нет да и поглядывала на фрейлину: что, проняло тебя, старая чертовка?
У княжны были свои основания злиться на Варвару Федотовну. Вернувшись с прогулки, княжна заглянула в бюро и заметила, что письма Эльстона лежат в ящике не так, как обычно. Она сразу же догадалась, кто рылся в ее вещах, и теперь наслаждалась маленькой домашней местью. Аллегро, аллегро! Ах, у Варвары от огорчения даже нос стал красным! Ну-ка, еще громче, еще выразительнее!
– Ах, ваше высочество! – простонала Варвара Федотовна, изнемогая. – Как вы дивно… восхитительно играете!
Княжна в ответ только лукаво улыбнулась. Несчастная фрейлина тихо сползла с банкетки и поспешила к дверям. У нее возникло впечатление, что голова вот-вот разлетится на миллион кусков.
Княжна закончила сонату и начала играть ноктюрн Шопена.
– Жанна! – неожиданно позвала она.
Горничная, протиравшая пыль в соседней комнате и через полуоткрытую дверь слушавшая игру молодой хозяйки, немедленно явилась на зов.
– Да, ваше высочество?
– Мадемуазель Полина еще не вернулась? Она обещала привезти от мадам Лантелин шелк для вышивания.
– Нет, ваше высочество, ее еще нет.
– А как там наш гость? – осведомилась княжна безразличным тоном.
– Молодой офицер? – уточнила Жанна. Она подумала и сказала: – По-моему, он всем доволен.
– Жанна, я не об этом, – сказала Александра. – Какое впечатление он на тебя произвел?
– Он гораздо приятнее своей тетки, – решительно сказала Жанна, настрадавшаяся в свое время от придирок Варвары Федотовны. – Но у него грустные глаза.
– Правда? – заинтересовалась княжна. – А я и не заметила. Что он сегодня делал, ты не знаешь?
– Утром гулял немного, потом был на конюшне, смотрел лошадей. Ему понравился Сомерсет, тот, который в яблоках.
– Сомерсет совсем дикий, – недовольно заметила княжна. – И вообще плохо объезжен.
– Не знаю, – беспечно сказала Жанна, – но с офицером был как шелковый. Даже конюх удивился.