Но я же, сука, сижу здесь, в этой странной квартире с не менее странной девчонкой, смотрю на нее голодными глазами, словно пацан после дембеля, и несу какую-то чушь. Но больше всего мне хочется не знать, где этот проклятый «ягуар» Воронцова, гори он огнем, а просто поцеловать ее.
Что я и делаю, присаживаясь рядом с ней на диван, целую долго, медленно, отрываясь лишь на секунду, давая девушке глотнуть воздуха, и снова. Не слышу свой разрывающийся звонком телефон.
— Глеб, телефон.
— Наплевать.
Вот с ней реально на все наплевать, а ведь раньше не возникало даже мысли не отвечать на звонки. Отвечал, летел, выполнял.
— Глеб.
— Да.
— Ответь.
Она такая растерянная, грудь чуть прикрыта покрывалом, перья из крыла ангела по левому плечу и руке.
— Морозов, — поднимаюсь, беру телефон с кресла. — Слушаю.
— Это, сука, я тебя слушаю. Слушаю начальника своей охраны и хочу знать, где, блядь, его носит. Ты на часы смотришь? Или их тоже отжали, как мой «ягуар»?
Воронцов в своем репертуаре, сам смеется над своей якобы удачной шуткой в мой адрес. Смотрю на часы, нет и двенадцати дня.
— Как раз работаю над этим вопросом.
— Плохо работаешь. Спишь, что ли?
— Нет.
— Ну, если нет, то мне нужна новая экономка в особняк.
— Что не так со старой?
— Тамара Степановна через месяц отправляется на лечение. Мне нужна новая надежная экономка.
— При чем тут я-то? Есть отдел кадров. Поручи секретарше.
— Морозов, мне иногда кажется, что ты тупеешь с каждым днем все больше и больше.
— Егор, завязывай, вот не до твоих шуток.
— Она должна быть кристально чиста, а кто, как не ты, может проверить все о человеке? Она идет в мой дом, в мой хорошо охраняемый частный дом, мне не нужны сюрпризы.
— Хорошо. Найдем, проверим, возьмем анализы.
— И еще: вечером летим в Мюнхен на пару дней. Чтоб через полчаса был в офисе, надо подготовить все документы.
Воронцов отключается, а мне совершенно не нравится эта затея с полетом в Мюнхен. Пара дней? Когда такие полеты заканчивались в срок? Экономка еще эта.
— Я так понимаю, тебе пора?
Оборачиваюсь, внимательно смотрю на Агату, она поднимается с дивана, совершенно не смущаясь своей наготы, накидывает безразмерную, явно мужскую футболку. А меня мучает вопрос не о вылете, экономке или пропавшем «ягуаре», а чья эта футболка?
— Мне пора, но ты понимаешь, что мы не закончили наш разговор.