Наверное, лимит волнений на сегодня был просто исчерпан, потому
что совершенно спокойно Анна Владимировна оглядывала отраженную в
стекле молодую девушку в длинной, до самого пола ночной рубахе,
обильно украшенной широкими кружевными воланами. Темные волосы,
каштановые, а не черные. Миловидное лицо с большими глазами и
аккуратным носиком. Что-то странное с бровями, но с одной свечой
толком не рассмотреть. Несколько широковатый рот совсем не портил
внешность – губы были красиво очерчены и чуть пухловаты. Пожалуй,
за такие губы любая современная модница продала бы душу.
Кто знает, сколько времени ушло бы у нее на то, чтобы принять
очевидный факт, но тут рука с подсвечником чуть дрогнула и на босую
узенькую ступню упало несколько капель горячего воска. Анна
Владимировна вздрогнула, не столько от боли, сколько от
неожиданности, и очень спокойно констатировала про себя: «Похоже,
это никакой и не сон...»
Впрочем, слово «попаданка» она не рискнула произнести даже про
себя.
В этом странном свихнувшемся мире Анна находилась уже несколько
дней. За все время она едва ли произнесла больше пары десятков
слов. Окруженная роскошью, фрейлинами и прислугой она покорно и
безмолвно лежала в кровати, изображая больную и позволяя себе
подняться и походить только ночью, но это не получалось сделать
часто. Даже во время пользования такой интимной вещью как горшок,
рядом с ней обязательно кто-нибудь находился.
Тогда, в самую первую ночь, после того как она забралась в
постель с целью подумать и оценить обстановку, дверь вновь
распахнулась и впустила невысокую худенькую женщину,
загримированную так же, как и предыдущие персонажи, но одетую
значительно менее роскошно. Покроем платье не отличалось от одежды
той самой Тересии, но не было ни массивных украшений из жемчуга, ни
такого изобилия золотой вышивки, да и кружева на рафе* были всего
лишь узкой скромной каймой.
Следом за дамой вошла горничная, которая уже поила Анну
лекарством, и лакей, который нес шандал с пятью свечами.
Дама сделала полноценный реверанс и громким, совсем неподходящим
к ее маленькому росточку голосом объявила:
-- По приказу его светлости герцога Фернандеса де Веласко эту
ночь я проведу в вашей спальне, донна Анна, на случай, если вам
понадобятся мои услуги.
Лакей перетащил ближе к кровати один из стульев, куда дама,
элегантным жестом подобрав кольца кринолина, ловко уселась. В руках
она держала короткую нитку крупных черных бусин и, застыв в кресле,
начала медленно перебирать их, бубня под нос что-то похожее на
молитву. Лакей ушел, горничная застыла у дверей совершенно
неподвижно на низенькой банкетке.