Прислугу кормили по-разному и даже в разных помещениях. Старшие:
экономка, дворецкий, мажордом, старший кухмистер и личная горничная
герцогини вместе с личным лакеем герцога питались отдельно в
специальной комнате. У всех у них были собственные слуги.
Те, кто рангом пониже: простые горничные, старший конюх, швеи и
лакеи, питались на кухне. Для них накрывали общий большой стол, и
их обслуживал кто-то из учеников, недавно принятых на работу, или,
что бывало чаще, самая провинившаяся горничная, которая потом
перекусывала остатками где-то в углу.
Повара питались отдельно от всех, чаще всего небольшими
группами, и, хотя их не обслуживали за столом, ели зачастую не хуже
господ. Служителей конюшни, всяких там конюхов-грумов в дом и вовсе
не пускали. Таким выносили еду на улицу. Там же вместе с ними
перекусывал и садовник с помощниками.
Ели строго по часам. Если опоздать к обеду, можно и вовсе было
остаться голодной.
-- Ежели кто из господ задержит, например, то и все… Тут уж как
экономка решит.
-- Ты часто голодной остаешься?
-- Господь миловал… -- Бертина снова перекрестилась. -- Ну,
бывает раз или два в месяц. Но я старательная! А ежели вы меня в
личные горничные возьмете…
Сама Бертина уже шесть лет служит в штате герцогини. Ну, то есть
два последних года в штате герцогини, а раньше-то госпожа Тересия
была просто маркизой. И вот тут Анна выяснила, чем же так привлекла
Бертину служба во дворце.
-- … и как ее Святая Инквизиция забрала, так только на костре ее
потом и увидели… Она сама уже и ходить не могла, ее два помощника
палача с телеги волоком сняли… -- горничная вытирала слезы, а у
Анны мурашки бежали по коже. Это ведь все реальность, а не сказка.
Здесь людей сжигают…
-- А почему решили, что ведьма она, эта Кармэла?
-- Кто же знает, донна Анна? Может, кто просто со зла донос
написал, а может деньгам позавидовали: муж-то ее небедный был и
болел сильно. Сказывают, после-то священник к нему каждый день
ходил, так он и подписал дарственную на все имущество. Потом в
монастырь его увезли, вроде как вступить захотел. А более ничего и
не знаю. А их дочка, Крузита, подружка моя, пошла замуж за селянина
какого-то безродного да и уехала быстренько. Без приданого-то на
ней купец какой путний не женился бы. Сказывали, родами умерла…
Помолчали, Бертина перекрестилась и продолжила: