Но я переборола свои инстинкты, заткнула в ужасе вопящий
внутренний голос, требующий немедленно бежать куда глаза глядят и
решительно подняла голову, встречаясь с незнакомцем взглядом.
Терять мне нечего, собственно бояться, наверное, уже не зачем.
Правда, впечатление испортил обруч на шее, который совсем «не в
тему» заверещал, предупреждая об опасности. Его, кстати,
предупреждал, считывая мои эмоции и реакции в организме!
Мужчина резким движением отключил «пищалку» и снова уселся за
стол, а я, наконец, смогла перевести дыхание и продолжить
рассматривать его.
«Красавчик», — усмехнулся внутренний голос. А я ему мысленно
ответила: «А-то! В командоры простых не берут! Только вот таких
мощных, чтобы от одного взгляда колени подкашивались, желательно у
всей противоборствующей армии, и взгляд терялся. А пока глаза в
кучку сведешь он и того, разделает всех под орех без особой
спешки!»
Впрочем, ничего удивительного в происходящем нет. Посидишь одна
в клетке несколько месяцев не то что сама с собой, с шрымами (*
мелкие существа, обитающие в недрах планеты, питающиеся в основном
падалью и отмершей плотью) разговаривать начнёшь, в сказки верить,
в чудеса и… прочую чушь. Но мне что?! Я могу себе позволить тихо
сам с собой вести беседу!
А раз могу, значит, позволю! Но не
болтать мысленно, а смотреть на незнакомца. Буду наслаждаться, так
сказать, моментом. И я пристально уставилась на командора. Поиграем
в гляделки, может и до сути дойдет, зачем, собственно, мы здесь и
собрались.
Мужчина молча прошелся до окна, и
только сейчас я рассмотрела детали его облика, ускользнувшие при
первом взгляде. Парадная униформа командора: идеально отглаженные
брюки, черный строгий сюртук и белый обруч-воротник с красными
капельками камней сбоку, а еще крохотные звездочки на погонах —
признак военных заслуг. Значит, парадная форма…
Мужчина смотрел прямо на меня, и его
лицо ничего не выражало. Впрочем, подобная реакция, скорее,
радовала, чем наоборот. Почему-то не хотелось видеть брезгливость
на его лице. С чего вдруг? Самой не понятно, только я точно знала,
как сейчас выгляжу. Наполовину сожженный скафандр, сверху
арестантская роба ярко-желтого цвета, сквозь прорехи в ткани
просвечивала частично обугленная кожа, а там, где кожа не была
повреждена, — была грязь. Кстати, стандартный скафандр s—класса не
сняли по одной единственной причине — он просто прижарился к телу и
потому «не снимался». От верхней его части не осталось и следа,
дыхание не затруднено, а значит никаких проблем.