– Ах! Как возмутительно! – вскричала юная г-жа Бингли. – В жизни не слыхала подобной гадости. Как мы накажем его за такие речи?
– Нет ничего проще, если вы к сему расположены, – отвечала Элизабет. – Мы все умеем терзать и карать друг друга. Дразните его – смейтесь над ним. Вы близко дружите, вы должны знать, как сие осуществить.
– Но честное же слово, я не знаю. Уверяю вас, сему близость моя меня пока не научила. Дразнить уравновешенность и разум! Нет-нет, полагаю, здесь он одержит верх. Что же до смеха, мы, с вашего дозволенья, не выставим себя дурочками, смеясь без повода. Господин Дарси может себя поздравить.
– Над господином Дарси нельзя смеяться! – вскричала Элизабет. – Какое редкое достоинство – надеюсь, редким оно и пребудет, ибо мне было бы весьма прискорбно иметь много таких знакомых. Я обожаю смеяться.
– Госпожа Бингли, – молвил он, – чрезмерно меня превозносит. Мудрейшие, лучшие люди – нет, мудрейшие, лучшие их деянья могут быть представлены нелепыми персоной, для коей шутка – первейшая в жизни цель.
– Безусловно, – отвечала Элизабет, – такие люди есть, однако, надеюсь, я не из них. Мне хочется верить, что я никогда не смеялась над мудрым или добрым. Глупости и чепуха, капризы и бестолковость меня забавляют, не стану отрицать, и я смеюсь над ними, когда только могу. Их-то вы, однако, и лишены.
– Вероятно, сие никому не под силу. Но цель жизни моей – избегать тех слабостей, кои зачастую подвергают насмешкам сильный ум.
– К примеру, тщеславье и гордость.
– Тщеславье – и в самом деле слабость. Но гордость – где развит характер, гордость всегда обуздана.
Элизабет отвернулась, дабы скрыть улыбку.
– Надо полагать, ваше исследованье господина Дарси окончено, – сказала юная г-жа Бингли. – Каков же результат?
– Я совершенно убедилась, что господин Дарси лишен недостатков. Он сам неприкрыто о сем заявляет.
– Нет, – отвечал Дарси. – Я не имею подобных притязаний. У меня достаточно изъянов, но, надеюсь, они не есть изъяны ума. За нрав свой я поручиться не смею. Мне представляется, он чересчур неуступчив – для удобства окружающих явно чересчур. Я не умею с надлежащей быстротою забывать чужие глупости и пороки, а равно нанесенные мне обиды. Чувства мои не гаснут при всякой попытке их погасить. Меня, пожалуй, следует назвать обидчивым. Если мое доброе мненье потеряно, оно потеряно навсегда.