- Нет. Я хочу тебя предупредить. Будь осторожней с этим Реганом.
Я слышал, как эта Эйслин говорит ему так, будто он ей жених или
любовник («А то ты разбираешься в этом…» - проворчала Алиса), то
есть без приставки «дан». Может, и не разбираюсь, но всё равно –
опасайся его. – И секунду спустя сам осторожно спросил: - Так и не
скажешь, что тебе сказал Мичил?
- Нет. Это дело нас двоих, - резко ответила Алиса. – И третьему
встревать не надо.
Новое подозрение, высказанное Виктором как предостережение,
мгновенно заняло все её мысли. Получается… Нет, сначала она думала,
что дан Реган был добр к ней… нет, здесь надо бы другое слово
подобрать. Не столько добр, сколько… Наверное, это жалость? Жалость
человека, который спас другого, беспомощного человека? А потом,
после жалости, идёт забота о спасённом. Если не опека. Отсюда –
браслет… Она посмотрела на руку с браслетом. А ведь помогает –
артефакт-то. Она больше не чувствует той дрожи, из-за которой было
трудно держать на весу руки, занемевшие, вцепившись в край крыши…
Но теперь всё извратилось. Если этот тип и правда имеет личное (или
личностное?) отношение к леди Эйслин, значит, его участие в судьбе
Алисы может быть… Она мрачно сопнула носом. Может быть поддельным?
Больше слова она подобрать не сумела. И что дальше? «По-моему, пора
выбираться из этого коридора, - решила она. – Ещё немного, и я
стану психопатом или невротиком, который во всех поступках будет
искать подложенную свинью!»
И только хотела предложить брату перейти в кухню, где их
наверняка с тревогой дожидается Лула, как в холле знакомо треснула
дверь из комнаты с камином. Было у неё такое: когда открывали, она
издавала краткий, но отчётливый треск, из-за которого сейчас Алиса
с Виктором немедленно прижались к стене, надеясь, что в темноте
коридора их не разглядеть. Вместе с этим звуком в холл вылилось
несколько голосов. Два из них оказались не вполне внятными,
поскольку доносились из глубины открытого помещения, и брат с
сестрой не расслышали их слов, но несли оттенок увещевательный.
Однако чёткий голос дана Регана, быстро вышедшего из каминной, а
потому говорившего в сторону входной двери, был отлично
воспринимаем:
- … не о чем гадать! Есть Герхард! Вот он и…
Хлопнула дверь в «сени». А дверь в каминную комнату медленно
поехала к косяку и закрылась.