Но то, что произошло далее, для неё стало неожиданностью.
Вместо того чтобы начать разговор о ночи с измигунами, леди
Эйслин внезапно самоустранилась от разговора. Как и дан Реган. И
исподволь главную роль за столом начал исполнять дан Ристерд. Всё
началось очень как-то логично. Сначала просто пили чай, обмениваясь
ну очень светскими репликами о погоде, а потом постепенно замолкли
и дан Реган, и леди Эйслин, а Алиса, неожиданно испугавшаяся,
заметила, что дан Ристерд продолжает разговор, ловко обходя её
персону, с Виктором и Лулой. Соскучившиеся по вниманию и общению,
брат и белобрысенькая легко пошли на контакт, и вскоре, несмотря на
все попытки Алисы остановить их и воззвать к благоразумию, Виктор и
Лула наперебой рассказывали во всех подробностях, что же с ними со
всеми произошло с того момента, как дан Бартлей оставил их в лесном
доме…
Умоляющие взгляды Алисы на леди Эйслин, которая старательно
отводила глаза, и на абсолютно бесстрастного дана Регана не дали
никакой реакции: дан Ристерд, как внимательный и участливый
слушатель, легко и просто выудил всю подноготную их пребывания в
лесном доме. Лула даже рассказала о последнем подозрении Алисы, что
оставшихся здесь дан Бартлей и не собирался снабжать обещанным
продовольствием, потому что знал об измигунах и, возможно,
надеялся, что леди Алиссию и её младшего брата эти твари сожрут за
пару ночей.
С каждым новым ответом Виктора и Лулы – заметила поугрюмевшая
Алиса – дан Реган тоже всё больше мрачнел, забывая о явно привычной
ему маске беспристрастности. Он вообще слушал наивно откровенные
ответы Виктора и белобрысенькой так, словно до сих пор даже не
представлял, насколько плоха ситуация. А леди Эйслин своих чувств
не скрывала: она то ужасалась, раскрывая до предела и так большущие
глаза, то пригорюнивалась, поставив руки локтями на стол и опираясь
на них подбородком. Когда Алиса впервые увидела эту позу, не
характерную, как она понимала, для людей здешнего светского
общества, она подумала, что, возможно, сестра её не виденного до
сих пор мужа встанет на её сторону, если придётся… Какого чёрта!
Почему они, оболганные, должны защищаться? Эта мысль вновь
застучала в виски, а потом Алиса безнадёжно усмехнулась: Виктор
прав. Хотелось остаться в этом доме, где страшно только по ночам.
Но остаться так, чтобы никаких гостей – пусть и со сладкой
выпечкой!