- А где я буду спать? – пролепетала она.
Алиса кивнула ей и открыла дверь своей спальни. Вторая кровать
здесь уже стояла – напротив той, которая уже была ранее в комнате.
Вторую брат с сестрой поставили сюда сразу, как только Виктор
решил, что ночевать будет у сестры.
Его кровать выглядела довольно скудно, по сравнению с первой. На
кровати Алисы валялись «шмотки», вываленные из походных мешков и
пока ещё не разобранные… Неудивительно, что Лула справедливо
решила: кровать, где на матрасе, кроме пары гобеленов, вместо
одеяла и подушки, ничего не было, и предназначена ей. Девица
оставила на ней свою поклажу: торбочку и увесистую котомку – и
вновь вопросительно воззрилась на хозяйку.
- Идём на кухню, - велела Алиса. – Там ты умоешься и поешь.
И развернулась к выходу, чуть не столкнувшись нос к носу с
братом. Сначала Алиса предположила, что Виктор будет громко
возражать против присвоения его спального места, но брат молча
посторонился, уступая дамам дорогу, и пошёл за ними.
Тёплая вода ещё оставалась в громадном чайнике, так что Алиса
полила её на подставленные ладошки Лулы, которая даже обрадовалась
умыванию. Вытираться более или менее чистой тряпкой (Алиса
подозревала в этом лоскуте часть старого гобелена) девица не стала,
а только аккуратно промокнула ею лицо.
Пока проводились эти процедуры, кастрюля поменьше, куда Алиса
долила своё варево для Лулы, нагрелась… Чтобы не мешать голодной
девице уплетать горячий грибной суп, Алиса вышла из кухни и вновь
наткнулась на брата. Тот сунулся посмотреть на белобрысую девицу, с
наслаждением поглощавшую суп, а потом вышел в коридор.
- Слушай, а чё ты на неё орёшь? – с недоумением спросил он.
- Я ору? – поразилась Алиса.
- Ты.
Поразмыслив, девушка сообразила, что имеет в виду брат.
- Я не ору, - сказала она. – Просто говорю с ней жёстче, чем с
тобой.
- Зачем?
- Она испугана и, вообще, кажется, очень пугливая по жизни. А я
своим жёстким тоном успокаиваю её, не даю реветь зазря. Ну, как в
стае – я вожак, а она подчинённая.
Виктор надолго задумался, поглядывая в полуоткрытую дверь кухни,
где уже повеселевшая Лула доедала суп и поднимала голову
посмотреть, много ли в кастрюле ещё… Пожал плечами, а потом
спросил:
- А почему со мной не орёшь? В смысле, на меня?
- А мы с тобой почти на равных. Ты не боишься – и я не боюсь. А
если будем бояться, то… - она усмехнулась и пальцем показала на
приткнувшуюся к стене дубинку.