- Дан Герхард, - обратилась к нему Алиса, - когда ваши люди
закончат с лошадьми, пусть они поднимутся по лестнице. Мы там
оставим вам матрасы и подушки. Думаю, вам будет спать на них
гораздо удобней, чем просто на полу.
- Матрасы и подушки? – ухмыльнулся тот. – А почему вы не
предложите кровати?
- Хм, вы хотите спать в комнатах, по стенам которых, пусть и
снаружи, но довольно шумно бегают измигуны? – сама усмехнулась
Алиса, а потом спокойней сказала: - В первую ночь здесь мы с братом
спали вообще на мешках, возле камина.
Как ни странно, дан Герхард смягчился и согласился, что матрасы
и подушки, разложенные в холле на старых коврах, – мысль здравая.
Он даже учтиво поклонился хозяйке лесного дома и, вместе с
подчинёнными, снёс из коридора приготовленные для них вещи. Лишь
заметил раз:
- Дану Виктору и леди Луле не страшно было заходить в
спальни?
- Окна в спальнях крепко закрыты ставнями. Мы же спим в коридоре
второго этажа, чтобы не слышать этих тварей.
Разложив в холле, на старых коврах, «постели», мужчины между
собой договорились о караульных, чтобы их не застали врасплох
посреди сна и чтобы к утру, к началу новой дороги, они все сумели
бы отдохнуть.
Поднявшись в коридор второго этажа и готовя свой матрас для сна,
Алиса вдруг почувствовала острую обиду, не вполне уяснённую для
себя. Только факты… Шестеро мужчин, крепких, сильных, умеющих не
только держать оружие в руках, переночуют в доме, а утром уедут. И
всё. Будут ли они вспоминать о лесном доме, как о некоем
приключении? Будут ли посмеиваться над его хозяйкой, вляпавшейся в
дурную ситуацию с измигунами? В любом случае, через недели-месяцы
ночь в этом доме им вспомнится как отдельный казус в их обыденной
жизни… Ну, подумаешь – встретились и разошлись… На что
обижаться-то? Но ирреальная обида поджигала глаза – и Алиса
понимала, что вот-вот заплачет, захнычет не хуже Лулы, но и зная
про то, продолжала себя накручивать.
- …Лис-ска… - донёсся шёпот брата.
Она подняла глаза и поразилась. Когда это он успел пройти до её
и Лулы матрасов?
Вставать полностью не стала. Села и похлопала по своему одеялу,
покосившись на задремавшую белобрысенькую. Виктор присел на колени
– поближе к ней и шепнул:
- Там тебя этот, Мичил, спрашивает.
- Есть, что ли, хотят? – пробормотала она, вставая и застёгивая
на поясе ремень юбки-распашонки. До сих пор она бегала в штанах и
как-то мимоходом думала: не потому ли дан Герхард пытается её
поддеть, что она в обществе мужчин бегает не так, как следует по их
моде, а в одних штанах?