- Ой, - всплеснул ладонями Бертран, - ой, а что тут такое
случилось?! Наверное, монах несчастненький в наш овражек
провалился? Ой, как же так! Быть нам всем наказанными до
полусмерти! Сейчас как побегу за лекарем, как приведу
быстро-быстро! Он как полечит! Сразу все вылечит!
Бертран присел напротив, наклонился почти вплотную, заглянул в
мутные от боли глаза.
- Только скажи мне сперва, зачем ты убил ее?
Переодетый с ненавистью уставился на пришельца. Попытался что-то
сказать, но сумел лишь глухо простонать. Снова потянулся к топорищу
пальцами, скрюченными – ну прям когти стервятника-падалежора…
И только крякнул удивленно, когда тяжелый заступ обрушился на
голову. Бертран промазал и окованный железом край лишь отрубил ухо.
Но смахнул чисто, будто и не росло ничего. Даже кровь не сразу
пошла, словно раздумывала, портить ли удивительную гладкость среза.
Следующий удар стесал нос и надрубил подбородок.
Налетчик утробно выл, дергался, пытался закрыться непослушными
руками. Плевался раскрошенными зубами.
- Да ну еб твою мать, что ж с тобой делать-то, - устало произнес
Бертран, прикусил губу, смиряя волнение.
От третьего удара череп лопнул перезревшей тыквой. Плеснуло
кроваво-серым. Налетчик изогнулся в последний раз, ткнулся
изуродованным лицом в грязь. Задергался. Выходило странно - ниже
пояса даже не дернулся, а руки так и пляшут, так и скребут,
елозят.
Бертран воткнул окровавленный заступ в землю, оперся на рукоять,
глубоко-глубоко вдохнул, до боли в груди. Медленно выдохнул.
- А ведь и правду говорят, что нет в этом ничего сложного.
Свиненка колоть и то тяжелее. И жальче. Но ты молодец, умер чинно,
не богохульствуя. А кровь… Кровь у всех течет, что у людей, что у
курей. И пахнет очень похоже. Говорят, что у микав говно по венам
льется, но ты не дотянул. Хоть и очень старался!
Бертран пнул мертвеца в бок. Тот даже не дернулся – отожрался на
монастырских харчах, как осенний кабан! Толстый, жирный. В голодный
год таким бы, глядишь, и староста не побрезговал бы! Отхватил бы
кусок румяного бока.
Суи прислушался – тишина. То ли и в вправду, даже вороны
разлетелись, насытившись, то ли сквозь реденький полог веток звук
просто не пробивается в овраг.
- А что меня отдельно радует, - доверительно сказал он мертвецу,
скалящему разрубленный рот, - что тебя никто не ищет. Отряд,
понимаешь, не заметил потери бойца.