В декабре 1941 г. при содействии германских спецслужб в Крыму в г. Бахчисарае был создан так называемый Мусульманский комитет, который возглавили Д. Абдурешидов, И. Керменчиклы и О. Меметов. Вскоре комитет переехал в Симферополь. Эта организация, по замыслу руководителей, должна была представлять всех крымских татар и управлять всеми сферами их жизни. Однако немецкий «куратор», начальник полиции безопасности оберфюрер О. Олендорф, запретил называть мусульманский Комитет «крымским», оставив в его названии только слово «симферопольский». Тем самым подчеркивался его региональный характер и пресекались амбиции татарских националистов объединиться в масштабах всего Крыма. Эта линия проводилась и в дальнейшем. В начале 1942 г. под контролем немцев стали создаваться мусульманские комитеты и в других городах и населенных пунктах Крыма – в Ялте, Алуште, Судаке, Карасубазаре, Старом Крыму и Евпатории>71.
Имелись свои особенности в организации оккупационных режимов и проведении оккупационной политики странами – союзниками гитлеровской Германии. Например, на территории СССР, оккупированной румынскими или финскими войсками. Особенно это относилось к национальной политике новых властей. В созданных финнами концентрационных лагерях, согласно положению финского оккупационного военного управления Восточной Карелии от 31 мая 1942 г., должны были содержаться в первую очередь все политически неблагонадежные лица, а также «относящиеся к не национальному населению и проживающие в тех районах, где их пребывание во время военных действий нежелательно»>72.
Речь шла фактически о геноциде русского населения оккупированной Карелии. Так, в Петрозаводске находилось шесть лагерей для гражданского русского населения, свезенного сюда из районов Карелии и Ленинградской области, а также из прифронтовой полосы. В них содержались как мужчины, так и женщины и дети. Представители финно-угорских этносов в период оккупации финскими войсками оставались на свободе. К лицам финской национальности причислялись собственно финны, а также карелы и эстонцы, а все остальные считались «некоренными народностями», к которым не делалось снисхождения. Остававшимся на свободе местным жителям выдавались финские паспорта или разрешение на право жительства – единой формы, но разного цвета, в зависимости от национальной принадлежности. Проводилась активная антирусская и антисоветская пропаганда, а также работа по «финизации» коренного населения