На занятиях они обе мирно ложились на парты и засыпали. Мелкая похрапывала даже, чему учителя очень удивлялись и кричали через аудиторию: «Молодой человек! Спать – это я еще могу понять. Но храпеть…» Но мелкая даже не шевелилась. И главное, никто на нее не думал, даже те, кто рядом сидел, оглядывались с изумленным видом. Никто представить не мог, что такое ангельское создание способно издавать такие звуки…
Вот так постепенно я вспоминаю события тех лет и все-все записываю. Доктор Р. считает, что если я буду делать все правильно и не стану торопиться, то со временем мне откроется какое-то знание. Что-то, возможно очень важное, произошло тогда, десять лет назад, и в этом, возможно, причина всех моих бед сегодня. Хотя какие там беды… Но я хотела бы сейчас рассказать не об этом. После того, что случилось, я первая отыскала Фису. Совсем недавно.
Кто мне рассказал о ней – неважно. Так, какой-то случайный человек. Хотя мне кажется, что с тех самых пор в моей жизни все люди были случайными. Только не Фиса. Она была – судьбой… Ну, в общем, этот случайный человек поведал мне что-то незначительное о своей соседке. На его взгляд, незначительное. Я выслушала его вполуха, как всегда, но с места сойти мне после этого не удалось. Он не понял и пошел куда-то дальше своей дорогой, а я, кажется, закричала ему: «Постой!!!» Именно так и закричала – громко и пронзительно, с тремя восклицательными знаками. Он испуганно обернулся и ошарашенно уставился на меня. А я не знала, с чего начать. Имени соседки он не знал. Я попросила рассказать о ней что-нибудь еще, и с каждым его словом сомнения развеивались и передо мной вставал образ далекой родной Фисы. Как живой!
Потом я взяла адрес и отправилась прямо к ней. И вот что никогда не забуду – как она тогда на меня смотрела. Она открыла дверь и посмотрела на меня как-то страшно сначала. Не то чтобы испуганно там или с удивлением, а именно – страшно. Потом подняла брови и сказала:
– Это ты.
Я бросилась к ней на грудь. Она не сделала от неожиданности в ответ ни одного движения, и так мы простояли несколько секунд на пороге.
– Ну что ты, заходи, – Фиса отступила в комнату.
Девчонок новых звали Света и Рита. Но это их остальные так звали. А мы звали по-своему – Ветка и Марго. Ветка – это та, что помельче. А Марго – девушка-Себастьян. Кто-то мне говорил потом, что, дескать, так имена калечить – это плебейство. Мол, дворяне с грамотами никогда бы себе этого не позволили. Но нам тогда было все равно. Мы жили вне всяких правил, и все законы были нам не писаны. Мы жили вспышками всесметающего духа, а вокруг копошились наши душевные однокурсники и однокурсницы. Они пели добрые песенки под гитару – ля-ля-ля-ля-ля. А мы слушали, как стучат колеса поездов и тихо стонут в небе звезды. Это был наш мир, в котором каждый камень жил и двигался, каждый паук имел свое имя, а деревья по ночам перешептывались совершенно человеческими голосами. А те, кто не слышал этого, нас не интересовали. И таких было большинство. К нам пытались приходить в гости. Вечно голодные однокурсники шарили глазами по полкам шкафа в поисках снеди и давили на жалость. Но мы были не жалостливые, а снеди у нас не было, за исключением кофе, который мы пили все время. Однако кофе мы слишком любили, чтобы угощать посторонних. Иногда к нам заходили «пообщаться». Но не все выдерживали. Кому понравится, когда на тебя уставятся четыре пары разноцветных глаз с одним выражением, словно рассматривают таракана в банке: «Смотрите, как живой!»