– Спасибо. Мне уже хорошо. У вас все отлично получилось, я поверила. Даже на стул села. Простите, но сегодня не первое апреля. – И нажала на телефонный рычаг.
Больше говорить я не могла, так как последний глоток воздуха цементным столбом застрял в горле.
– Ма-ам! – Послышалось откуда-то издалека. – Ты же обещала дать покушать. – Тряс меня за плечо мой единственный сын, пробегавший от компьютера к телевизору через малюсенькую прихожую нашей трехкомнатной хрущовки, где и обнаружил свою остолбеневшую мамашу.
Вот она, спасительная действительность! Конечно, конечно, троглодит мой подростковый, уже несу. Какие, к черту, миллионы! Какая, к черту, Африка! «Не нужен нам берег Турецкий!» Я спокойна. Я ни на кого не обижаюсь. Так уже лучше: цемент превратился в желеобразную массу, и она постепенно вытекает из моего тела. Подумаешь, неудачно пошутили. А я неудачно поверила. Бывает.
Воздух свободно стал проходить через легкие. Вот только откуда это монотонное и до отвращения однообразное пиканье? Ах, это я держу в руках телефонную трубку.
Звонок от адвоката раздался сразу же, как только трубка оказалась на месте:
– Алло, Екатерина Михайловна! Я не шучу. Это правда. Слышите? Прав-да. Вы наследница огромного состояния британского миллионера Самоэля Штокмана. Вас разыскивали больше десяти лет. Сейчас нужно как можно быстрее оформить документы. Наша фирма вам поможет. И… простите меня.
Как там кричал кот Матроскин: «Ура! Сработало!!!» И ведь, в самом деле, сработало! На это ушло шесть лет жизни. Шесть лет каждодневных размышлений, которые вначале раздирали душу кровоточащими вопросами «Господи, за что и почему именно меня?», потом сменились философскими аспектами самопознания «Кто я, и каково мое место в Божественной Вселенной?»», и, наконец, окончились прикладной парапсихологией: «Что я должна в себе еще изменить, чтобы жизнь стала прекрасной и удивительной?».
Что она становится удивительной – это бесспорно. Но с завтрашнего дня она станет еще и прекрасной!