И снилось мне, что не какой-то мастер взбирается по скользкой лестнице телебашни, а сосед Санька, в одежды тибетского монаха облачённый, а амулет его – золотом сияет, улыбается с него золотой Будда, и как бы, подмигивает… Тут – нога у Саньки соскальзывает, а он – нет бы за поручни крепче держаться – руки к амулету тянет… И летит навзничь вниз… Только вот, пока летит – земля всё удаляется от него, чем быстрее он падает, тем быстрее от него поверхность земная удирает. Он глаза открывает, озирается, и вдруг – улыбка, не хуже, чем у Будды – ну, что я говорил? Убежал от неё, костлявой! А Земля внизу – уже совсем маленький шарик, и летит наш Саша, раскинув руки, среди полного звёзд и планет космоса…
Дней пять спустя, под вечер – стук в дверь. Открываю – Саша. Пьян не до конца, на ногах прочно стоит, а глаза – таинственным светом сияют. « – Пойдём, с интересным народом познакомлю, пока ещё не все разошлись!». Сосед ведёт меня в свой «холостяцкий угол». В маленькой комнате – человек пять, буддисты «линии Ден-Дорона», неканонического течения. От всех разит водкой, но, кроме того, в комнате – стойкий дух жжёных алтайских трав. Так, думаю, что-то вроде духовного собрания было. «Много гостей, наверное, тут было» – говорю. Самый «просветлённый» от алкоголя, видимо, местный гуру, выдаёт остроту: «Много. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить…» Ну, это явно, куда уж нам, сирым и убогим.
А Сашок всё рассказывает о том, какие это «продвинутые» люди, а гуру – так вообще воплощённый в России тибетский далай-лама. И, как-то, между прочим, говорит, что на следующей неделе собирается с ребятами в Бурятию, по святым буддистским местам и дацанам (моностырям их, значит). «Ребята хотят остаться в Агинском дацане, а я посмотрю-послушаю, и через месяцок – домой…» «Будешь возвращаться, – говорю – ты мне травок этих ароматных привези, к благовониям я не равнодушен». «Лады, привезу. А что, может, и ты с нами махнёшь? Бери отпуск – и на месяц хоть от суеты этой оторвёшься!» «Нет, – говорю, – я ещё не такой просветлённый. Вот, может, через годик и дозрею, тогда поговорим…». На том и разошлись. Я пошёл к себе, а друзья-буддисты, видимо, ещё сутки зависали у Саши (уходя, я заметил на столе несколько непочатых бутылок – праздник продолжается).