Навсегда понравились веснушки золотые
И красивые глаза нежно-голубые.
Голос твой, пусть в нём металл,
Жаль, что я несмел.
Я б тебя нарисовал,
Если бы умел.
Этого нельзя делать, зачем она прочла! Словно обжёгшись, Ника выронила ежедневник и убежала в дом. Чувствовала себя преступницей. Ни о чём думать не могла, в голову стучались Гошины строки. Понятно, посвящены они Лиз, но Веронике казалось, что кто-то неведомый, не Игорь, а другой, обращается к ней этими словами. Веснушек, ни золотых, ни серебряных, Ника не имела, а глаза у неё были яркие, васильковые. Из-за этого малознакомые люди часто путались и называли её не Вероникой, а Василисой. Но не слова важны, а чувства, вложенные юным поэтом в посвящение. Подавляла возникшую из-за проникновения в чужую тайну неловкость привычным способом – побежала к тренажёрам. Физические нагрузки помогали справляться с эмоциями.
Алевтина Сергеевна нашла дочь в тренажёрном зале. Сейчас не время тренироваться! С минуты на минуту уезжать! Вероника, подчинившись маминой настойчивой просьбе, пошла в комнату, проверила свои вещи. Присели на дорожку. У калитки ждало такси. Зоя Александровна поцеловала Нику на прощание:
– Что-нибудь передать Игорю?
– Можно я ему записку напишу?
– Словам не доверяешь? Что-то личное? – лукаво спросила тётя Зоя.
Женщины переглянулись, Никина мама достала из сумки листочек и ручку:
– Время есть, пусть пишет.
Девочка отошла в сторонку и, примостившись на перилах, вывела следующее: «Извини, Игорь, я прочла твоё стихотворение, только одно. Мне очень понравилось. Не понимаю, как люди становятся поэтами. Ника». Она свернула лист и отдала Гошиной маме. Та с улыбкой потрепала её по щеке и, поцеловав в макушку, проводила до калитки. Таксист успел сложить вещи в багажник. Алевтина Сергеевна с Вероникой сели в машину и оставили в прошлом свой испанский отдых.
***
Папа заждался своих девочек. Встреча была радостной, с долгими красочными рассказами. Алевтина Сергеевна, хвастая загаром и восхитительной фигурой, говорила о многочасовых тренировках и сожалела, что супруг всё это время просидел в городской духоте.
– Вижу-вижу, – смеялся Станислав Андреевич, – ты так похорошела, дорогая! Гламурные журналы передрались бы за право напечатать твоё фото как рекламу зарубежного отдыха.
– Я вовсе не о себе, – хитро щурилась супруга. – Вероника вернула форму, это главное. В Питере не ленись, ей нужно обязательно продолжать тренировки!