Я остановил мотоцикл возле телеграфной станции. Мурзин выполз из
люльки и на подрагивающих ногах побрел до ближайшей скамейки.
Присел, вытер лоб рукавом. Я же, образовав вокруг себя небольшое
стихийное собрание, скинул шлем, снял очки и какая-то из дам
ахнула.
- Так это ж Рыбалко! – воскликнула она.
Я ей улыбнулся. Вытащил ключ из мотоцикла и чуть-чуть пожалел,
что мы не в будущем. Сейчас так бы эффектно можно было пикнуть
брелоком.
К женщине потянулись товарки, зашептались, заворожено поглядывая
на мою персону. Их спутники тоже проводили меня взглядом, но в
основном все их внимание приковывал новый вид транспорта. Не
побоюсь сказать - самый совершенный мотоцикл в мире, блестящий,
весь в хроме. Красивый.
На телеграфную станцию я добрался впервые с момента приезда. Все
как-то не было времени - то одно, то другое. Понимаю, что так
нельзя, но так уж получилось. И сейчас я спешил сообщить супруге и
Мишки, что добрался я вполне себе хорошо. Без приключений и без
убытка для здоровья.
- Добрый день, барышня, - подойдя к стройке, сказал я. – Мне бы
телеграмму отослать в Петербург.
Девушка стрельнула в меня карими глазами, почему-то смутилась и,
заливаясь румянцем, подала бланк.
- Пожалуйста, заполняйте.
И я тут же, не отходя от стойки, накарябал короткое сообщение.
Вернул бланк обратно.
- Пожалуйста….
И девушка после подсчета слов, огласила сумму:
- С вас два рубля и пять копеек.
И вот тут у меня возникли сложности. Странным образом я не смог
отыскать в своих карманах вообще никакой мелочи. Два рубля нашлись
в бумажнике, а вот завалящихся пяти копеек вдруг не оказалось.
Пришлось бежать на улицу и требовать у Мурзина. А когда вернулся и
расплатился, вдруг само собой вырвалось:
- Милая барышня, а не подскажете, есть ли в этом городе театр?
Такой чтоб с настоящей сценой, с ложами и партером? – и подмигнул
ей. А что, симпатичная девчонка сидела – щечки пухлые, румяные, а
глаза черные-пречерные, утонуть можно.
Она стушевалась. Еще больше покраснела, хотя казалось больше
некуда.
- Театр Мирославского был, - сказала она, поднимая на меня свои
черные очи. – Но он сгорел.
- Вот как? Жаль…. А что же, других театров более здесь нет?
- У Тифонтая еще есть.
- Кого-кого?
- Китайский театр есть. А еще шантаны, если вам будет
удобно.
- А это что такое? Никогда не слышал, - удивился я.