- Сколько времени?
- Дак почитай девять по-здешнему. Присаживайтесь, Василь Иваныч,
тут ваша девочка такую лапшичку сварила – закачаешься.
Вкусная-я!
Появилась Юн. Поклонилась мне, поздоровалась. Поставила передо
мной глубокую тарелку с лапшичным супом, вложила в пальцы ложку.
Супец еще горячий, не остыл. Я потянул носом, спросил:
- А хлеба?
- А нету хлеба, Василь Иваныч. Мы уж просили. Вот только это, -
он пододвинул ко мне тарелку, на которой лежало несколько белых
булочек. - Юн, как они называются, я забыл?
- Маньтоу, - охотно подсказала она без эмоций и тут же исчезла
на кухне греметь посудой.
Я уже привык к плотному завтраку. В мое время, в будущем, я едва
ли утром проглатывал бутерброд с маслом и колбасой и заливал в себя
горячий чай и считал это нормальным. Перекусить на ходу никогда не
было проблемой – чайник почти моментально кипятил воду, а
микроволновка разогревала пищу. Сейчас же все не так. Если утром
плотно не поел, то потом до обеда приходилось кусочничать, а
запивать все чем-то холодным. Молоком или квасом или простой водой.
А мне это не нравилось, я любил запить горячим чаем. Но чтобы
вскипятить чай требовалось время, а у меня его не было. Вот и
пришлось поменять свой режим питания.
Под конец завтрака в дом завалился Мурзин. Вновь в отглаженном
костюмчике, в начищенных штиблетах, на которые еще не пристала
китайская пыль.
- Доброго вам утречка, вашбродь, - подобострастно произнес он,
снимая шляпу. – И приятного аппетита. Как вам спалось?
Честно, не люблю я этого «вашбродь». Коробит меня от него. Не
раз меня так называли люди простые и не всегда у меня получается
людей осечь, пояснить, что я самый обычный человек. Чинов и титулов
не имею, родовых имений не наблюдаю. Но сейчас Мурзин был в моей
власти. И потому, отодвинув пустую тарелку, я кивнул ему на лавку и
предложил присесть. Тот с охотой устроился за столом.
- Вот что, Данил Егорыч. Давай-ка мы с тобой договоримся враз и
навсегда. Ты впредь меня не будешь более «вашбродь» величать? Не
нравится мне это. Давай по-простому, как и все – Василий
Иванович.
Мурзин смущенно кашлянул. Нервно оттянул накрахмаленный ворот
тугой сорочки. Почувствовал себя не в своей тарелке.
- Как же так можно? – вопросил он рассеянно. – Я же к вам со
всем уважением. Как полагается….