Литературные забавы - страница 3

Шрифт
Интервал


«Поднимая подол грязного сарафана и бесстеснительно показывая миру тайное-тайных, Яблочиха кричала: „Ба-абы! Вот она, коммуна-то. Подайте рюмочку Христа ради на погорелое место!“»

Эта сцена взята из книги литератора семидесятых годов Шашкова – «Русская женщина», но там женщина сожгла волосы на Венерином холме, а Молчанов забыл упомянуть об этом, и у него «погорелое место» непонятно. События, изображаемые Молчановым, разыгрываются в селе Ключены – неопределённой и неопределимой области. Кстати: мы очень плохо знаем карту огромной нашей страны; мы знали бы её гораздо лучше, если бы издательства печатали на пустой странице перед титулом книги карту местности, в которой живут и действуют люди, изображаемые в книге.

Так вот: село Ключены, время – тридцатый год. В доме одного из кулаков он и приятели его празднуют день «преображенья». Автор даёт описание количества жратвы, приготовленной к истреблению кулаками.

«От матёрых житных пирогов, густо сдобренных поливкою из сметаны и покрытых тонким, как первый ледок, слоем масла, от пшеничных белых шанег, пышных, как груди Анны, и круглых, как торцы дерева, от массивных, возлежащих во всю длину стола рыбников – от всего этого бесконечного множества хворостья и ватрушечья поднимались на высоту берущие в полон запахи сытости и довольства. На очереди, занявшей шесток печи, стояли: блюда жирных мясных щей, миски налимовой ухи, свиные окорока, телятина, тетеревятина, каши, масла, подливка. На кухонном столе тоже выстроилась очередь: то была очередь киселей – красных, розовых, белых, разбрасывающих по горнице сияния. Гости крякнули. Хозяйка отвесила поклоны. Хозяин появился с графинчиком, Анна угощала гостей с серебряного подноса.

– Пейте и ешьте, гости… – кланялась Анна.»

На шестке крестьянской печи физически невозможно поместить количество «блюд», перечисленных автором. Обилие и разнообразие пищи напоминает мне описание боярского пира, данное – не могу вспомнить где – не то у Забелина в «Домашнем быте царей», не то в повести «Шигоны»[5] или в одном из «исторических» романов Масальского. Но – дело не в этом, а в том, что «художественное» преувеличение автором размеров шестка и обилия жратвы крайне характерно вообще для «реализма» описаний и для грамотности автора. Пример: на стр. 22 он рассказывает: