Катя отказалась от закусок, Алик последовал ее примеру. Им подали горячее блюдо. Перед каждым поставили действительно целое блюдо, на котором были аккуратно разложены разнообразные гарниры: горка белой квашеной капусты, горка гурийской капусты, горка – особенно крупная – нарезанного соломкой мороженого картофеля, обжаренного в масле, горка зеленого горошка только что из банки, на нем еще пузырьки лопались. Далее по списку следовали тертая морковка и вареная свекла кубиками вперемешку с такими же кубиками соленых огурцов, видимо символизирующая винегрет. Это гарнирное великолепие съедало практически все пространство блюда, а в самой середке оставался лишь крошечный островок для кусочка мяса размером со спичечный коробок.
Алик заказал виски, Катя попросила рюмку водки, прекрасно понимая, что без водки ей не проглотить весь этот пироксилин. Безостановочно гремящую музыку приходилось перекрикивать, и не было ни малейшей надежды, что она когда-нибудь смолкнет, что музыканты, например, сделают перерыв и уйдут покурить. Музыка была не живая – «фанера».
Общаться в таких условиях было совершенно невозможно, и Катя сидела молча – насильственно улыбаясь и делая вид, что ест. Пожалуй, это было даже к лучшему, что музыка мешала говорить: говорить было не о чем. Оставалось только ждать, когда кончится пытка.
Все на свете кончается, и это кончилось. От десерта Катя отказалась наотрез, выпила только символическую чашку кофе. Но Алик был настроен веселиться, и, когда они вышли из пыточного заведения, предложил:
– Давай зайдем сюда.
Ответа он не ждал, подхватил ее под руку и повлек за собой в какие-то сверкающие и переливающиеся огнями двери. Катя все гадала: почему он повел ее именно в этот ресторан? Что, в Москве ресторанов мало? Теперь она получила ответ, хотя поняла его не сразу, ошеломленная блеском мигающих лампочек и громом музыки, правда, уже не русской. Сначала ей показалось, что это дискотека, но потом она сообразила, что это казино. Ее окружали «однорукие бандиты» и еще какие-то более сложные автоматы, облепленные в основном юнцами чуть постарше ее сына. На экранах в бешеном темпе вращались лимоны, вишни, арбузы, луковицы, свеклы, брюквы и прочие плодоовощные культуры.
– Мне тут не нравится, – сказала она Алику. – Давай уйдем.