«Долговцы» в недоумении переглянулись. Борг бросил джойстик
и медленно развернулся в сторону Хомяка.
— Ты угрожаешь кваду «Долга»? — спросил
он с таким изумлением, что у Хомяка сразу родились
сотни нехороших предчувствий.
— Да ну что вы, откуда такие мрачные мысли?
— засуетился Хомяк. — Это шутка у меня такая. Хе-хе.
Шучу. Не обращайте внимание на старого бедного
отшельника. Сидишь тут, годами живого человека не видишь. Вот
и шутишь сам с собой. Поплыли скорее,
а то нельзя тут стоять.
Высадившись на берегу, «долговцы» обнаружили только трупы
псевдособак. Ни мутанта, ни квада Варана на месте
не оказалось. Зато со стороны горы раздались
выстрелы.
— Крот, — тут же сказал Борг. — Давай-ка
в темпе отвести нас туда. Варану нужна помощь.
— Варану нужна помощь, а мне нужен мой дом, —
неожиданно твердо сказал Хомяк.
— Что за чушь? — мрачно спросил Борг, надвигаясь
на Хомяка. — Мои люди ведут бой, а ты все
о своем барахле заботишься?
— Так некому больше кроме меня о моем
барахле..., — жалобно сказал Хомяк. — Хотя бы
пообещайте подумать, чтобы не трогать мой бедненький
домик!
— Подумаю, — мрачно сказал Борг, угнетая Хомяка
тяжелым взглядом.
— Тогда чего стоим? — бодро спросил Хомяк.
— Вперед, мои славные воины!
«Славные воины» в замешательстве смотрели на Хомяка,
а тот, уже не обращая на них внимания, шустро
двинулся в обход небольшой полянки, покрытой жухлой коричневой
травой, в центре которой лежал труп псевдособаки
с размозженной головой. Часть туловища зверя уже наполовину
погрузилась в мягкий грунт.
Разбираться в тонкостях общения было некогда — судя по
выстрелам, квад Варана вел тяжелый бой. «Долговцы» построились
цепочкой и двинулись вслед за своим проводником.
«Долговцев» Феникс не видел, но с каждой секундой
ощущал все больший дискомфорт, буквально чувствуя кожей, что
за ним кто-то наблюдает. Несколько псевдособак, сумевших найти
проходы в аномальных полях и проникших следом за ним
к озеру, особой угрозы не представляли — Феникс
достаточно легко перебил их, подвернувшейся под руку, палкой.
Но даже во время короткого боя с мутировавшими
псами, он продолжал чувствовать себя актером на сцене
театра.
Поэтому, добив последнее животное, он привычно забрался
на дерево, посидел там несколько секунд, успокаивая дыхание
и осматриваясь, а потом перепрыгнул на соседнее
и так, по веткам деревьев, лишь изредка опускаясь
на землю там, где ветки оказывались слишком тонкими, двинулся
обратно к тому месту, где оставил Штыка.