Впрочем, о студиях 70-х я могу знать не всё, но суть в том, что все «серьезные» студии были в те годы доступны лишь всяким официальным «лещенкобзонам», а нормальным музыкантам – только по ночам и за наличные деньги, ибо в сумму гонорара звукорежиссера и техника входила и премия за риск быть обвиненным в «незаконном предпринимательстве».
Особенностью же той, конкретной записи «Воскресенья» было то, что соло-гитарист Алексей Макаревич к моменту захода в студию не успел придумать все свои партии! И благодаря тому, что электрогитара в наличии была всего одна, а лишнее наложение было крайне нежелательным, всё выглядело так: Кава, уже отыгравший свою барабанную партию, сидел рядом с Алексеем, «чесавшим» красивый и замысловатый ритм, к моменту гитарного соло выхватывал из его рук гитару, импровизировал что-то лихое, а, отыграв, быстро передавал ее обратно.
Ситуация осложнялась тем, что в некоторых песнях была еще и клавишная партия, и тут…
Правильно! В этот момент, как чертик из табакерки, выныривал – да-да! – Пётр Подгородецкий! В это время он практически жил на студии, имея там даже собственную раскладушку, и, будучи универсальным клавишником, помогал на записи практически всем желающим, причем гонорар нередко ограничивался стаканом портвейна.
А ведь были еще и девочки-абитуриентки, которыми в летние месяцы, как тюльпанами, усеивался садик перед дверями ГИТИСа, и тогда еще не всё их внимание было устремлено на молодого, громкого и стройного аспиранта-театроведа Володю Гусинского. Стоило только какому-нибудь длинноволосому перцу выйти из студии в этот сад, устало закурить и сказать что-то про запись рок-группы, как все вопросы со свободным временем на следующие несколько дней решались в один момент!
Надо сказать, что перед этим Петруччо провел несколько репетиций в составе «Високосного Лета», но оно уже рассыпалось, и Саша Кутиков активно лоббировал его приглашение в новый состав «Машины». Никто не может вспомнить, было ли к тому моменту уже принято решение, но в общемосковский «рок-бульон» Подгородецкий к тому моменту впитался вполне уверенно.
В общем, на студии Петруччо плотно закрывал своим телом, уже тогда не слишком худым, практически какую угодно пробоину в материале любого музыкального коллектива, но здесь интересно другое.