- Нечего тут шляться, вор!
Тётка с тазом вылетела из магазина, будто опаздывала на автобус.
Спешила облить меня помоями, и я не стал лишать её такого
удовольствия. Отряхнув ноги, пошёл дальше мимо последних домов, где
меня обозвали «глиняшкой» и «крысой» подростки. Куртки, которые я
заказал им у портного, валялись горкой в канаве.
Мещерский приказал мне остаться, но это было невозможно. Я
натворил слишком много зла и очиститься от него не представлялось
возможным. Раньше у меня хоть отчасти были развязаны руки, теперь -
я стал марионеткой Мещерского. Он перестал играть в доброго и злого
господина, остался злым и дал ясно понять, что убьёт и Архипа, и
Криса, если я снова что-нибудь выкину. Я же решил уйти. Не
понравится это Мещерскому? Ну пускай тогда отыщет меня и
прихлопнет. Уж лучше так, чем оставаться пешкой в его руках и
посмешищем для людей.
Поднявшись на холм, я поковылял к храму.
Тропинка заросла ещё гуще. Я потратил все силы, чтобы подняться.
Отдышался и разглядел стоя́щего на лестнице Седого с молотком в
руках. Седой был довольно стар, но всё-таки узнал меня, а может и
не узнал, а просто увидел одинокую фигуру на краю его холма. Махнул
рукой, зазывая, и продолжил долбить молотком в оконную раму.
Выдохшийся, вымазанный помоями с пропитанным кровью боком я
стоял перед ним. Седой прибил доску, спустился и посмотрел на меня
с недовольством, будто смотрел на запачкавшегося пацана:
- Пошли! - приказал он и показал на дверь в храм.
- Я не за этим, - ответил я. - Вот!
Седой нахмурил лоб и с недоверием посмотрел на протянутый
рюкзак:
- Что это?
- Деньги на восстановление храма.
Седой взял рюкзак, заглянул внутрь. Затем закрыл его, вернул мне
обратно и скомандовал строже:
- Пошли!
Внутри он дал мне чистую одежду и сменил повязку, подложив туда
что-то из своей народной аптечки. Снял с печи горячий чайник и
налил чая. Терпкий напиток со сладкой булкой - единственная еда,
что я ел за последние сутки.
- Вкусно.
- Значит, уходить собрался?
- Да. Ты знаешь, всё как-то неправильно вышло.
- Почему?
- Слишком заигрался я в того, кем на самом деле не являюсь.
- А кем являешься? - чай, видать, сдобрил и деда. - Оказалось,
что он умеет не только приказывать.
- Не знаю… ну уж точно не господином Глинским, на плечах
которого лежит ответственность за людей.