- Дорога, между прочим, для нас обоих, - сказал Румянцев.
- Прими мою благодарность.
- Ха! - Румянцев похлопал меня по спине. - Денег, значит не
дашь?
- Не-а.
- А мне и не надо. Я же для народа. Для людей своих преданных.
Это ж самая малость из того, что я могу для них сделать. Пусть и
твоим, и мои людям лучше будет. А деньги? Ну что деньги?
Благодарность людей - вот главное наше богатство!
- Гы-гы! - вырвалось у меня.
- Гы-гы-гы! - подхватил Румянцев. - Ржака, да? Мещерский, собака
сутулая, заставил эту хренову дорогу ремонтировать! Знает же, что
денег в обрез, - Румянцев спрятал золотой браслет под рукав. -
Каждый золотой на счету! Нет, бл*ть, дорогу ремонтируй! Тебе надо -
ты ремонтируй!
- Во-во! - согласился я.
- По бабам? - вдруг предложил Румянцев.
- Ну-у-у, можно.
Румянцев усадил меня в свою карету. Та оказалась в разы
роскошнее, будто я из Рено Логан в Мерседес пересел. Извозчик нажал
на педаль, и мы поперли смотреть территорию Румянцева. Ничего
интересного там не было. Выглядело всё плюс-минус также, как и у
меня. Да и отношение людей к Румянцеву не сильно отличалось.
Извозчик гнал карету, которую провожали озлобленные лица людей.
Ничего не поделать. Такова участь элиты. Приходится переносить все
тяготы свалившегося на нас бремени и мириться с тем, что люди
никогда не попробуют черной икры с пятидесятилетним вином. Ну,
ничего. Мы вытащим это на своих плечах. Для того они нас и
выбрали.
Земли Румянцева были в два раза больше моих. Там было где
разогнаться. Мы пронеслись по центральной улице, выскочили на
площадь, а оттуда помчались под горку. На холме показался золочёный
купол, вокруг него - каменная кладка, голубые ели, плиточные
дорожки.
- Втюхал хренову кучу бабок в это фамильное место силы, -
прокомментировал Румянцев. - Бесполезная шляпа. Зато людишки лишних
вопросов не задают. Где деньги? Так вот они, - улыбнулся Румянцев и
показал на купол храма.
С холма мы спустились к каменному поместью Румянцева. Рядом уже
стояла карета с девчонками. Я их не видел, но слышал прекрасный
задорный смех и тоненькие голоса. Румянцев оказался своим
человеком. Сейчас закрепим наш союз, скрестив шпаги, так сказать, и
дела пойдут в гору. Бабки у меня есть, а правила «правильного»
поведения, я подсмотрю у нового друга. Живём!
Шлепками по мягким местам, Румянцев погнал девчонок в поместье,
а я остановился, чтобы перекурить. Двери и окна близлежащих домов
были заколочены. В начале и конце улицы стояли наемники. Вот она -
депутатская неприкосновенность.