Через дорогу шёл какой-то старик с палкой, махнул мне рукой.
- Чего тебе, дедуля?
- Доброго дня, господин, Глинский.
- Спасибо, дед! - я посмотрел на пацанов. - И старику мы, между
прочим, ни цента не заплатили.
Задрав голову, я ушёл в башню. Оттуда уже доносился шум стекла и
визг девчонок. Вечеринка намечалась космическая. Выжить после такой
будет посложнее, чем после встречи с курицеподобным харвом.
Сидя на полу в разгромленной комнате, я выкладывал из портфеля
пачки с деньгами и пересчитывал. Хм, довольно неплохо! Ни в чем
себе не отказывал, но не истратил даже трети. К тому же, в скором
времени состоится стрелка господ, где мне перепадет ещё один кусок
пирога.
Убрав портфель в ящик, я запер его на ключ и попробовал
вспомнить, чем закончился вчерашний вечер. Перед глазами мелькали
сиськи, бутылочные горлышки и сигары. Вспомнился Баратынский. Чё он
у меня делал? А, вспомнил! Румянцев сломал руку музыканту за то,
что тот хреново играл на дуде. Баратынского позвали чинить. Потом
сняли с него врачебные обязанности и вручили стакан. Баратынский
отмачивал похлеще нашего. Помнится, девчонки ещё дрались. Раиса что
ли? Бр-р-р-р! Потом Румянцев достал коробок с сушенными грибами, и
всё нахер исчезло. В башке остались лишь картинки переплетающихся
женских тел.
Спустившись вниз, я застал только Криса. Остальные куда-то
подевались. Впрочем, так было даже лучше. Я не стал спрашивать и
просто дождался, когда малец приготовит кофе. Получилось лучше, чем
у Раисы.
- Ты про харвов что-нибудь знаешь, Крис? - спросил я.
- Харвы - это проклятые люди, - ответил Крис. - Они отрубают
людям головы.
- Это я и сам знаю.
- Лучше у Седого спросить.
- Это кто?
- Ну дед, который смотрит за вашим фамильным местом силы.
- И что этот Седой знает?
- Седой много всего знает. Про демонов и проклятых -
особенно.
- Ясно.
Дотянувшись до бутылки, я добавил в кофе виски. Стало намного
лучше.
- Ну давай, чеши за Архипом. Пускай тот подгоняет карету. Поедем
к Седому.
… … …
Вместе с Архипом и Кривоносым мы поднялись на холм - высочайшую
точку земель Глинских. Там на солнце сверкал жестяной купол
церквушки. Румянцев тут, конечно, обогнал меня на три головы. Его
храм был таким, каким строят его проворовавшиеся олигархи. С
размахом, в золоте. Мой - каменная камора с жестяным куполом. С
западного боку стоят строительные леса. Каменная кладка, ведущая от
дороги, разбитая и местами провалившаяся под землю. Перед входом в
святыню высажены полевые цветы. Короче, типичная деревенская
церквушка, до которой никому нету дела, кроме её смотрителя.