- Что там?! - крикнул кто-то у ворот.
- Иди! - сказал Румянцев. - Скажи, что я заложников по кускам
буду отдавать, если через полчаса не отдадут моего оружейника.
- Смотри как бы…
- Всё будет тип-топ! Давай, Глина, иди!
Вернувшись к забору. Я передал слова Румянцева. Мещерский
недовольно цыкнул и попросил меня свалить подальше. Мы с пацанами
отошли в сторону. Надеюсь, он знает, что делает.
Настроены они были серьёзно. Е-моё, очень серьёзно! Не успел я
опомниться, как штурмовой отряд понёсся к дому. Первым бежал викинг
Самсон, от топота которого содрогалась земля. За ним поспевал
Шеремет. Тонкий и ловкий он мог запросто обогнать Самсона, но
прятался за спиной. Остальные бойцы двумя ручейками растеклись к
стенам дома и спрятались под окнами.
- Румяный, они идут! - проорал я. - Выпускай, мать твою,
людей!
Шеремет бьёт плетью. Плётка разбивает окно, обвязывает раму и
вырывает с корнями. К окну подбегает Самсон. Останавливается и
набирает полную грудь воздуха. Расставляет руки и рычит. От этого
хищного гортанного рыка у меня аж в животе всё зашевелилось. Но
звук - фигня, а вот ударная волна... Из могучих лёгких викинга
вырвался торнадо или смерч. Внутри послышался треск мебели, звон
посуды и стоны.
Перемалывая подоконник в труху, Самсон забрался в дом через окно
и снова рыкнул. Во всех окнах вдоль стены сорвало шторы, а стёкла
задребезжали. Штурмовой отряд вошёл в дом, и раздались выстрелы.
Перестрелки не было. Десять-двенадцать выстрелов. Потом тишина.
Нахальная харя Шеремета высунулась из окна. Улыбаясь, он провёл
больши́м пальцем по горлу.
Бл*ть…
- Доконала болячка, - пробормотал стоя́щий рядом со мной
дед.
- А?
- Третьей волны не перенёс. Совсем из ума выжил.
- Какой ещё волны?
- Ты что, Глинский, совсем со своими шлюхами и вином, память
просрал? - спросил у меня борзый дед. - Болел Румянцев. Два раза за
последний год при смерти лежал. Боролся. Но болячка мозги, видать,
сушит. Всё дурней и дурней он становился. Перед болезнью был одним,
а после - совсем другой. Вот и доконала она его. Совсем мозгами
тронулся! Хорошо, что подох, а тот и нас бы всех до могилы
довёл.
Болячка?! Я проглотил слюну и посмотрел на Мещерского. Странно
всё это…
Поздно вечером Крис сидел на первом этаже башни и начищал
мушкеты. С появлением новых людей прибавилось работы. Зажав мушкет
между ногами, он одной рукой елозил шомполом, а второй -
придерживал дверь в коридор. Сквозь тонкую щёлку сочился свет.