– Да, – нехотя согласилась она. – В рамках реанимации и минимального курса лечения. С нами уже связывался представитель банка. Там все сложно.
– Не понимаю, что ж это за гуманизм такой, – вытащить парня с того света, залатать, заштопать и бросить на произвол судьбы!?
– Ну, не знаю! Сейчас мы боремся за его жизнь! Все остальное – туманное будущее.
– Вовсе не туманное, а вполне определенное. Он выйдет от вас калекой и проживет еще несколько лет в аду!
– К чему вы клоните? Пожалуйста, выражайтесь яснее! Я согласилась побеседовать, но мое время и терпение не безграничны!
– Прошу, приведите его в сознание. Чтобы он мог принимать самостоятельные решения.
– Нет. Сейчас это исключено! И вообще, какое дело игровой корпорации до его судьбы?!
– Об этом я и хочу побеседовать. Но только не с вами, а с ним!
…
Все утратило смысл.
Я погружался во тьму, затем ненадолго приходил в себя, чтобы глотнуть боли и снова нырнуть в черноту беспамятства, – так продолжалось долго, пока вдруг не вспыхнул ослепительный свет.
– Хорошо. Есть реакция. Препараты начали действовать. Он приходит в себя.
– Сколько у меня времени?
– Десять минут гарантирую. Остальное – по обстоятельствам.
– Спасибо. Оставьте нас.
– Но…
– Я настаиваю. Не упрямьтесь. Не заставляете меня снова давить на рычаги.
– Да уж. Это вы умеете!
Сердито хлопнула дверь.
По полу протащили стул с металлическими ножками. Поставили у моей кровати.
Кто-то грузно сел.
Пахнет паршивеньким одеколоном. Сквозь муть медленно проступают очертания фигуры, – пока различаю только белый халат, небрежно накинутый поверх повседневной одежды.
* * *
– Здравствуйте, Алексей. Меня зовут Артем Сергеевич. Я представляю корпорацию «Инфосистемы». Времени, как сказала ваш врач, у нас немного. Предлагаю сразу перейти к делу. Вы помните, что попали в аварию?
– Все так плохо? – сипло спросил я.
– Отнюдь, – его жизнерадостность выглядит напускной, но боль на время отступила, и я готов слушать, ибо лучик надежды сейчас не повредит.
– Мы готовы взять на себя заботу о вашем здоровье…
– В чем подвох? Говорите сразу.
– Хорошо. Хотите знать, насколько все плохо? – он не ответил на прямо поставленный вопрос, решив для начала добавить темных красок. – У вас множественные повреждения позвоночника, не считая других переломов и травм…
Мое сознание вновь помутилось. Нервно пискнул какой-то аппарат в изголовье реанимационного одра.