–
Ноги есть, можешь, – попылась хоть немного пошутить
я.
– А
попыток самоубийства не будет? Я не найду тебя по приходу
повешенной или со вскрытыми венами? – за издевкой она пыталась
скрыть беспокойство. Выходило, откровенно говоря,
паршиво.
– Иди, – отмахнулась я, – мне
нужно побыть одной. И мне стыдно за то, что я допустила такую
мысль, правда... Отчаяние взяло верх надо мной. Прости и...
спасибо тебе... – она уже собралась уйти, но я добавила. – И...
Маме не говори... Пожалуйста.
Она
кивнула и вышла. Как хорошо, что у меня есть сестра... И как
хорошо, что она понимает меня.
Через какое-то время в сознание проникли
сомнение, жалость и сочувствие. Волна апатии и усталости накрыла
меня с головой, и я провалилась в глубокий сон.
Три дня я вставала с постели
только в туалет и в душ. Мне всё ещё казалось, что на мне запах
Ромы, его мерзкие поцелуи и грубые руки... Если эти ощущения не
пройдут, то я в очень скором времени сотру мочалкой с себя не
только их, но и кожу.
Мама и сестра уговаривали меня поесть, но я не могла. От вида
еды меня тошнило, и дабы впихнуть в меня хоть что-то, сестра
приносила сладкий чай, а мама какие-то пряные отвары. Они были
вкусными, приятными, кроме одного – он был от нежелательной
беременности. Мама сказала, что не может на Земле пользоваться
целительной магией, поэтому лечила меня травами. Мне было жаль, что
она не могла залечить меня от ран ни душевных, ни физических.
Ей было ещё жальче. Хоть они не говорили о своих переживаниях, но я
знала о них. Я видела, как они смотрят на меня, как переглядываются
полными сочувствия взглядами, как шепчутся, думая, что я не
замечаю. Особенно внимательной ко мне была Лия.
На третий день моего отчаяния
я поняла, что нахожусь в шаге от сумасшествия. Кроме ненависти и
боли, я не испытывала ничего. Всё! Пора вставать и приходить в
себя, попытаться жить обычной жизнью.
Я села на кровати и стала смотреть в окно. Солнце ласково
грело, деревья слегка покачивал ветерок. Погода так и манила к
прогулке, и, словно прочитав мои мысли, в комнату вприпрыжку
забежала Корнелия:
–
Сестренка, тебе пора выбираться из своей раковины. Ты не
рак-отшельник, чтобы навечно запереться здесь, – пропела она,
обводя руками комнату. – Идём на улицу? В парк сходим, на колесе
обозрения покатаемся, в кафе посидим. Ты посмотри на себя! На тебе
же лица нет!