И тут я увидел Макса.
У Макса было прозвище – странное немного прозвище, но Макс на него отзывался. Прозвище его было – «Один Хрен». А получил он его так.
Женя привёл на первые репетиции Макса, они вместе учились в музыкальной школе: вот, мол, неплохой басист. Басистом Макс действительно был первоклассным. Оставаясь при этом совершенно инфантильной личностью. Когда Оса – свежий тогда, полный деятельной энергии – спросил его, что Макс предпочитает играть, Макс ответил:
– А мне один хрен – лишь бы не скучно.
Рассеянно улыбнулся.
Как потом выяснилось, рассеянная улыбка, ставящая в тупик собеседника, – его любимая реакция на отношение к нему окружающего мира.
Оса попросил его уточнить.
– Да я же говорю – один хрен.
Осе это не понравилось. Оса с его деятельной энергией любил таких же – энергичных парней.
– Да мне один хрен – могу играть, могу не играть, – огрызнулся Макс.
Оса рассказывал эту историю направо и налево. Правда, только потому, что это была история с весёлым, хорошим концом. Когда Макс таки заиграл, Оса действительно понял – «один хрен»! Макс играл здорово всё, что играл. Однако «один хрен» прижился. И прилип к Максу. Он же, приняв это прозвище, носил его с рассеянной улыбкой. И если Женя, гитарист, ушёл из группы в первую очередь из-за обид на Осу, Макс покинул группу от отчаяния. Когда группы уже и не было.
– Макс! – позвал я его. Уровень громкости похорон возрос настолько, что мне пришлось повысить голос. Он обернулся на мой голос. Приподнял вверх руку, что означало: «Иду».
Мы втиснули друг другу ладони приветствия.
– Ты там был? – я кивнул головой в сторону морга.
– Да… А он что, расшибся? – из кармана куртки Макс достал сигареты.
– Почему? – я запоздал. Понял, о чём он спросил, только тогда, когда сам задал вопрос. И, боясь пояснений, оберегая психику Марианны, опередил его:
– Там так получилось… Это внутреннее, – не уточняя что, я надеялся на его, Макса, понимание.
– А-а… – протянул Макс, прикуривая.
– Пойдём, там родственники суетятся. Говорят, сейчас автобус подадут… И гроб выносить надо…
– Без нас вынесут… – мне не хотелось сновать между нетрезвым людом. А мужчин, способных на физический труд, там хватало без меня.
– Вынесут, – равнодушно подтвердил Макс. – Ты на поминки идёшь?
Дались они всем, поминки эти…
– Надо. Я обещал…