– А доказала ли она свою смелость, не убоявшись Чодов, приходящих в ночи?
Стоп, а это что еще такое?! Договорились же – две горсти леденцов вместо одной – и никаких чодов! Хотя, Вольц, кажется, и сам в недоумении.
– Гонцель, ты чего? – в голосе жирдяя пропала всякая торжественность. – Она же маленькая еще! Как она на Болотах–то останется на ночь? Решили же: пусть конфет больше принесет – и хватит.
– Да я-то что? – через мешковину на глазах было видно, как стоящий перед воротами сарая Гонцель разводит руками. – Мне Пфаль сейчас сказал – ритуал соблюдать полностью.
Ах вот оно, в чем дело… Пфаль, значит, сказал.
Пфальем звали сынка тарна, главы Диверта. Девятилетний малявка, придумал это самое Братство и сам себя выбрал его главой. Во-первых, за благородство происхождения, а во-вторых – за то, что кухарка тарна всегда готова была угостить «братьев», торчащих вблизи кухни.
Вчера вечером он прислал Шномца, своего старшего брата, носившего вполне заслуженное прозвище: «Носолом» и исполняющего при нем роль телохранителя. Шномц, смущенно помявшись и с трудом подбирая слова, изложил личное требование братца: в благодарность за прием в Братство, Тельга по собственному желанию должна будет прилюдно омыть ему ноги. Можно прямо в сапогах.
Вообще-то Шномц славный малый, перешагнувший недавно порог первого своего двенадцатилетия и очень уважаемый всеми, кто его знает не только за свои широкие плечи и тяжелые кулаки, но и за здравость суждений. Но есть у него слабость – он считает, что его долг, как старшего сына в семье, всегда и во всем заступаться за младшего брата. Даже тогда, когда считает, что он не прав.
– Понимаешь, Тельга, – говорил он, смущенно вертя в руках сорванную травинку, и избегая смотреть на опешившую от такого предложения кандидатку, – он же все равно не уймется. Лучше раз сделать, как он просит – проще будет. А то он ведь может что и похуже придумать, я-то его знаю. Ты же понимаешь – это просто игра…
Пользуясь тем, что на вечерней улице не было никого из взрослых, простыми словами, которые дети очень часто употребляют в разговорах между собой, и не решаются произносить при родителях, Тельга объяснила Шномцу все, что имеет в мыслях по поводу его младшего брата и его самого, если он не может указать сопляку его место, а затем, развернувшись, оставила его осмысливать сказанное. Честно говоря, она не надеялась, что после такого ей стоит думать о приеме, но сегодня к ней заявились представители Братства во главе с сопливым Вольцем, завязали глаза и повели на «посвящение». А Пфаль, выходит, вот что задумал.