Прошло уже несколько месяцев с тех
пор, как он наконец достиг дна Иксодуса и сразился в невозможной и
самоубийственной схватке с псайкером Нургла.
Если приплюсовать те месяцы, что он
потратил на спуск, то выходит, что вот уже почти полгода, как он
почему-то до сих пор жив!
Это было абсолютно абсурдно, но он жил
в мире Вархаммера и… Почти наслаждался жизнью! Его не пытала
инквизиция и его душа не оказалась в желудке какого-то демона.
Наоборот, Стас протянул руку и подхватил с услужливо протянутого
слугой подноса какую-то мясную закуску из мяса грокса. И эта
закуска оказалась изумительно вкусной!
Когда он спросил, как такое оказалось
возможным, выяснилось, что повар, Джеймс Альварес, в прошлом
прислуживал одной из семей аристократов на самом верху Улья. Однако
из-за интриг ему пришлось бежать и прятаться в самых глубоких норах
из всех возможных.
При личной встрече Альварес оказался очень тихим и вежливым
человеком, смотревшим на мир кроткими глазами Джона Уика.
Как подозревал Стас, Джеймс был
скрытым культистом Принца удовольствий или Архитектора судеб, ведь
как иначе он способен сделать столь возмутительно вкусные блюда,
было решительно не понятно!
Пиршественный зал был битком набит
самыми разными людьми, подавляющее большинство которых, если вообще
не все, состояли в тех или иных преступных бандах, синдикатах и
группировках.
От обилия татуировок, жутких ирокезов
и механических имплантов разбегались глаза. Каждый из этих людей
кого-то да прикончил, а зачастую, счёт их убийств давно перевалил
за десяток, а порой, и за сотню.
Это были исключительные мрази,
концентрированное сборище ублюдков и сволочей. И самое ироничное,
что они готовы были умереть за кого-то, кто по их мнению был осенен
светом Императора. Возможно, кто-то из них и сомневался, но они не
рисковали даже показать тень сомнений, дабы их не разорвали на
месте.
Тем временем танцовщицы завершили свой
дикарский танец и с хихиканьем были мгновенно разобраны вожаками
банд. Однако около половины девиц гордо прошествовали до трона
Стаса и разлеглись на специальных шкурах в его
основании.
Как потом объяснил Станиславу Фишер,
эти девушки добровольно стали его собственностью, как только
услышали о том, кто он такой. Для них не было большей чести, чем
согревать постель аж самого Святого.