— Здравствуй.
— Здравствуй, — ошалело повторила я.
— А ты когда прилетела? — допытывался мужчина. – Из кого ты рода? … А, черт, тут неудобно разговаривать: Джесси наняла прислугу, девчонка сейчас где-то в доме. Пойдем на мой этаж, — меня аккуратно спустили с рук затем, чтобы тут же потянуть в сторону лестницы. – Кстати, интересные линзы. Тебе идут.
— Это не линзы, — ответила я.
Парень резко повернулся и замер.
— Что? – мгновенно изменился он в лице.
— Кейн, куда ты тянешь нашу уборщицу? – тягуче – сладким, чересчур приторным голоском, протянула его сестра, появившаяся на лестнице.
— Она местная, Кейн, – натужено рассмеялась блондинка. – Местная. Понимаешь?
— Вообще-то, нет, — с какого-то боку влезла я в странные семейные разборки. – Я не местная, я – русская, а здесь в Америке живу временно, чтобы язык выучить.
Блонди снова рассмеялась – на сей раз уже не выдавливая из себя смех, но всё так же противно.
— Какие они все недалекие…
Внезапно что-то обжигающее прошлось по моему запястью — такое чувство, будто острым ножом полоснули. Вскрикнув от неожиданности, я перевела взгляд на руку, которую по прежнему держал Кейн: так и есть, на запястье непонятно откуда выступила кровь … А парень, потеряв всякий интерес к спору с сестрой склонился над моим окровавленным запястьем, словно принюхиваясь.
Это было странно наблюдать, но для Кейна в этот момент как будто ничего больше в мире не существовало: только рана на моей руке и он.
— Что ты делаешь? — повизгивала тем временем сестра парня. – Ты понимаешь, что ты делаешь? Кейн! Кейн, то, что тебе, как принцу дали карт-бланш, это не означает…. Кейн! Ты не можешь! Кейн!
А парень тем временем, никак не реагируя на выпады блондинки, продолжал любоваться непонятно откуда взявшейся царапиной на моей руке. Мне показалось, или его светлые глаза в этот момент как-то странно засветились?
Тряхнув головой – освобождаясь таким образом, от наваждения странной семейки, я было хотела выдернуть свою руку из лап парня, как…
Сделав плавное движение, Кейн намертво присосался к моей ране.
И тотчас блондинка истошно закричала – так громко, что в доме на всех этажах зазвенели стекла, а по лестнице, перескакивая ступеньки, к нам неслась их родительница.
Женщина, растеряв разом весь свой аристократический апломб, что-то кричала на странном —
явно не английском
— языке… При этом голос её звучал необычайно низко – и от одного звука её голоса делалось невероятно страшно.