Кира Валериановна усадила нас на
диван, а сама села в кресло.
- Меня зовут, вы уже слышали, Кира
Валериановна, - хозяйка улыбнулась, но улыбка вышла вымученной.
Видно было, что она нервничает. Отец представился и представил
меня.
- Я почему-то думала, вы старше, -
сказала Кира Валериановна, задерживая на мне взгляд. - И вы умеете
лечить?
- Кира Валериановна, я уже говорил
вашему мужу, что энергия моего сына может ускорить заживление раны,
снять болевые ощущения, но сила этого воздействия не безгранична.
Чудес, Кира Валериановна, не бывает.
- Но, говорят, он кого-то вылечил.
Может быть, он и мою дочь сумеет вылечить?
В ней все же жила надежда на чудо, и
она вряд ли поверила словам отца.
- Вам, наверно, нужно знать историю
болезни моей дочери?
- Это лишнее, Кира Валериановна, -
мягко сказал отец. - Володе это не поможет. Все, что нужно увидеть,
поверьте, он увидит.
- Тогда я сейчас приглашу дочь,
Кира Валериановна ушла и вскоре
вернулась с дочерью. Это была очень красивая девушка, с толстыми
темно русыми косами, круглым лицом и карими глазами,
Лицом она походила на мать, но глаза,
скорее всего, унаследовала от отца, потому что у матери глаза были
серые. Я сразу отметил бледность девушки и беспокойный,
настороженный взгляд.
- Моя дочь Мила.
- Здравствуйте, - буркнула Мила, и
глаза ее уставились на меня.
- Это ты, что ли лечить меня будешь?
- с усмешкой сказала она.
- Мила! - укоризненно покачала
головой Кира Валериановна.
-Что, Мила? - глаза девочки зло
сверкнули, а лицо пошло красными пятнами. - Ты знахарям веришь
больше, чем врачам, а я комсомолка.
Я обратил внимание на свечение вокруг
ее головы. Цвета плясали прямо каким-то пожаром. Голубого цвета
почти не было видно. Красные сгустки просто пульсировали в
нескольких местах. Несомненно, Мила была очень больна.
- У тебя голова болит? - спросил
я.
- А тебе-то что? - огрызнулась Мила.
- Можешь вылечить? - Она зло усмехнулась,
- Голову могу. Хочешь?
- Обойдусь.
Я разозлился.
- Мила, - вышла из себя мама. - Как
ты себя ведешь? – Соблюдай хоть некоторые приличия.
- Подождите, Кира Валериановна, -
остановил я мать Милы. Голос мой прозвучал неожиданно резко, и обе,
мать и дочь, посмотрели на меня с удивлением, но теперь меня ничто
не могло остановить. Я встал, подошел к креслу, где сидела Мила.
Она съежилась, будто от удара, и вдруг неестественно выпрямилась и
застыла, глаза ее потускнели.