Представитель вынул из кармана рацию. Руки у него дрожали.
— Приём. Докладывает второй. Мы заткнули ему пасть, чтобы не
морочил гвардейцам головы. Кляп вынимать, или так и вести?
— Никаких кляпов! — рявкнули в ответ. — Рехнулся? Казнь будут
показывать в прямом эфире!
— То, что он говорит, показывать не стоит.
— Ничего, в эфир пойдёт только картинка. Без звука. Выводи.
— Есть.
Представитель приказал конвоирам открыть дверь. Я на мгновение
зажмурился от яркого света.
Открыв глаза, увидел внутренний двор-колодец. Глухие стены с
четырёх сторон и ослепительно голубое небо над ними. Ясное и
чистое, без единого облачка. По нынешним временам редкость — такое
небо. Как будто сама судьба решила показать мне его напоследок.
Во дворе выстроился ещё десяток гвардейцев.
— Вперёд, — меня подтолкнули в спину.
Я увидел зависший над двором дрон. И, не удержавшись,
расхохотался.
Поднял голову к нему, проговорил:
— Я знал, что ты меня боишься... Глава. — Сплюнул под ноги. — Но
не думал, что в своей трусости дойдёшь до показательного расстрела.
Каждый человек в Концернах должен увидеть, как меня убивают, верно?
Убедиться в том, что я мёртв? До чего же это смешно! — Мои слова
раздавались в колодце двора громко и отчётливо, гулким эхом
отражались от стен. — Разве твои холуи не говорили тебе, что я
бессмертен — как бессмертна сама справедливость?! Что меня
невозможно убить?!
— Заткнись! — рявкнул представитель.
Конвоиры потащили меня к дальней стене.
Представитель пытался руководить расстрельной командой,
выстроить гвардейцев в ряд. Но все они слышали мои слова. Каждый из
них знал, кто я такой. В Концернах не было ни одного человека, от
малых детей до глубоких стариков, который не знал бы меня в
лицо.
— На вас я не в обиде, парни, — обводя глазами мятущуюся толпу,
проговорил я. — Вам ведь словом не обмолвились о том, кого придется
расстреливать. Так?
Гвардейцы смотрели на меня. Со страхом. С изумлением. С
восхищением.
Легенда Сопротивления. Его душа и воля. Неукротимый,
несокрушимый, неубиваемый Капитан Чейн.
— Винтовки — на прицел! — взвизгнул представитель.
Гвардейцы подчинялись неохотно. Отворачивались,
переглядывались.
— Я жил для того, чтобы освободить таких, как вы, — обращаясь к
гвардейцам, продолжил я.
— На прицел!!! — рявкнул представитель.
Гвардейцы вразнобой подняли винтовки.