Князь Барятинский. Ближний Круг - страница 2

Шрифт
Интервал


Представитель вынул из кармана рацию. Руки у него дрожали.

— Приём. Докладывает второй. Мы заткнули ему пасть, чтобы не морочил гвардейцам головы. Кляп вынимать, или так и вести?

— Никаких кляпов! — рявкнули в ответ. — Рехнулся? Казнь будут показывать в прямом эфире!

— То, что он говорит, показывать не стоит.

— Ничего, в эфир пойдёт только картинка. Без звука. Выводи.

— Есть.

Представитель приказал конвоирам открыть дверь. Я на мгновение зажмурился от яркого света.

Открыв глаза, увидел внутренний двор-колодец. Глухие стены с четырёх сторон и ослепительно голубое небо над ними. Ясное и чистое, без единого облачка. По нынешним временам редкость — такое небо. Как будто сама судьба решила показать мне его напоследок.

Во дворе выстроился ещё десяток гвардейцев.

— Вперёд, — меня подтолкнули в спину.

Я увидел зависший над двором дрон. И, не удержавшись, расхохотался.

Поднял голову к нему, проговорил:

— Я знал, что ты меня боишься... Глава. — Сплюнул под ноги. — Но не думал, что в своей трусости дойдёшь до показательного расстрела. Каждый человек в Концернах должен увидеть, как меня убивают, верно? Убедиться в том, что я мёртв? До чего же это смешно! — Мои слова раздавались в колодце двора громко и отчётливо, гулким эхом отражались от стен. — Разве твои холуи не говорили тебе, что я бессмертен — как бессмертна сама справедливость?! Что меня невозможно убить?!

— Заткнись! — рявкнул представитель.

Конвоиры потащили меня к дальней стене.

Представитель пытался руководить расстрельной командой, выстроить гвардейцев в ряд. Но все они слышали мои слова. Каждый из них знал, кто я такой. В Концернах не было ни одного человека, от малых детей до глубоких стариков, который не знал бы меня в лицо.

— На вас я не в обиде, парни, — обводя глазами мятущуюся толпу, проговорил я. — Вам ведь словом не обмолвились о том, кого придется расстреливать. Так?

Гвардейцы смотрели на меня. Со страхом. С изумлением. С восхищением.

Легенда Сопротивления. Его душа и воля. Неукротимый, несокрушимый, неубиваемый Капитан Чейн.

— Винтовки — на прицел! — взвизгнул представитель.

Гвардейцы подчинялись неохотно. Отворачивались, переглядывались.

— Я жил для того, чтобы освободить таких, как вы, — обращаясь к гвардейцам, продолжил я.

— На прицел!!! — рявкнул представитель.

Гвардейцы вразнобой подняли винтовки.