«И спустил Князь Тьмы помрачение на
умы людские,
Обрушил на мир и глад, и чуму, и
мор, и Войну.
И вышел Дракон, повергнувший многие
царства и престолы,
Спалил города и нивы, людей и
тварей земных и морских.
А после, посмотрев на отчаявшихся и
слабых, не излив
Чашу гнева, выпустил Господь на
грешников ангелов падших...
И лишь Воины, исполненные силы,
могли остановить их»
Книга св. Мэдмакса
(апокриф)
Во взглядах людей, сидящих за столом, читалось много
различных эмоций. Но преобладающими нотами оказались страх и…
надежда?
Плотный, а скорее даже полный мужчина, чья фигура, хоть и
заплывшая жиром, выдавала бывшего борца, приподнялся:
- Добро пожаловать в наш город, господин Капитан.
Очень рады вас видеть у нас, очень. Ждали ваш отряд с
нетерпением. Присаживайтесь, прошу. Майор, подайте нашему гостю
кресло. – Он снова перевел все свое внимание на Кэпа, абсолютно
наплевав на гримасу недовольства, возникшую на холеном лице Грифа.
– Если кофе, то вот, прошу, в кофейнике. Только что сварен, с
корицей и ванилью. Сливки, молоко? Может, хотите коньяку? Бренди,
виски, можжевеловой, или обычной водки? Обед у нас чуть позже.
Кэп сел в принесенное ему кресло с мягкой, высокой и удобной
спинкой. Ни слова не говоря – пододвинул к себе высокий оловянный
кофейник, покрытый выпуклыми фигурками. Судя по всему, они
изображали известные истории на мотивы легенды о десяти подвигах
Мэдмакса. А по бокам неизвестный или забытый талант изобразил еще
две, те, что обычно не входили в официальную версию. Центральное
место в них занимали фигурки, явственно доказывающие, что у
Мэдмакса должны были остаться потомки. Если верить версии,
изображенной на кофейнике, то, как минимум, трое. А если
приглядеться, то и все четверо.
Подивившись про себя тому, что ни сколько не лгали рассказы
насчет жителей Фронтира с их своеобразным отношением к общепринятым
религиозным нормам, Кэп набулькал себе почти полную чашку горячего
и густого напитка. От души насыпал дефицитного привозного белого
сахара и, до краев посудины, разбавил кофе свежими сливками.
Отхлебнул, довольно прищурился и полез в карман за портсигаром. К
моменту, когда он начал хлопать по себе в поисках куда-то
завалившейся зажигалки, перед носом у него дрожали сразу три язычка
пламени. Два от подставленных почти одинаковыми субтильными типами,
одетыми по прошлогодней моде Альянса, и один от охотничей спички,
которую держала широкая рука хмурого бородача в коричневом и
черном. Подивился выдержке наливающегося кровью мэра, сейчас
промокавшего вспотевшие складки на загривке платком, и решил, что
явно хватит набивать себе цену.