- Мог хотя бы наврать для приличия.
Ну, да и ладно. Ты ел с утра?
- Да, то есть - нет. – Енот еще
больше, и еще мучительнее покраснел, да так, что сам почувствовал,
как стали гореть уши. Но врать этой особе он почему-то не мог.
- Прав был Тундра. Хотя странно было
бы, если б он был не прав. На то он и заместитель Кэпа. Тогда пошли
на кухню, а уж потом примемся за дело. Ок?
Ну и что тут можно сказать в ответ?
Осталось только мотнуть головой и согласиться, повесить оружие на
плечо и пойти следом. Девушка деловито затопала в сторону навеса,
торчавшего посреди лагеря. Тот самый рыже-серый пес также двинулся
за ней. Правда, только после того, как Енот сделал первые шаги.
Видно волкодав, несмотря на ее присутствие, все равно не стал ему
больше доверять.
Женщина, что-то делавшая за
занавеской, оказалось действительно небольшого роста и полной.
Вернее пухленькой, причем очень приятно пухленькой. Что она
старательно подчеркивала, не обращая внимания на все еще утреннюю
свежесть и гордо выставив в глубоком вырезе сатиновой блузки весьма
приятные признаки женственности. Кудрявые светлые волосы убраны под
синюю косынку, чуть курносый нос в муке, также как и красивые руки,
с ямочками у локтей, открытых подвернутыми рукавами. Замызганного
мужика, замеченного Енотом раньше – рядом не наблюдалось.
- Привет, Мамачоля. – Медовая
радостно улыбнулась поварихе. – Настроение и бодрость духа?
- С добрым утром, коза. – Женщина
улыбнулась, продемонстрировав ямочки еще и на щеках. – Что это с
тобой за незнакомый мне юный худыш?
- А это местный. – Девушка
приземлилась на скобленую деревянную скамью, стоявшую за большим
столом. – Его нам прикомандировали, а Тундра поручил мне взять над
ним шефство. Енот, это Мамачоля, наша добрая волшебница. Ну, а это,
соответственно, Енот.
- Здравствуйте. – Парень аккуратно
опустился на скамейку.
- Вот спасибо, и тебе быть здоровым.
– Женщина дунула, отгоняя выбившуюся из-под косынки прядь, попавшую
на глаза. – Местный, значит, это хорошо.
- Почему?
- Помочь сможешь там, где самим бы
времени пришлось потратить много, и неизвестно – правильно ли.
Ладно, что это я, трындю и трындю? Вы ведь голодные, наверное.
Последнее утверждение, как понял
Енот, являлось не вопросом, а указанием к действию для самой
поварихи.
Действовать она начала
незамедлительно, для начала ловко поставив прямо перед сидящими за
столом по тарелке с омлетом. И хотя приготовили его, если судить по
цвету, из яичного порошка, но голодный желудок не замедлил радостно
заворчать при его виде. Чуть позже туда же шлепнулись горячие
котлеты, и стало ясно, почему нос у Мамачоли в муке. Вместо хлеба,
правда, были галеты, но это праздник желудка испортить не могло.
Напоследок прямо перед носом у Енота оказалась металлическая кружка
с чем-то густого кремового цвета. Судя по запаху – кофе, хорошо
разбавленный сгущенным молоком, так, как в последний раз ему делала
мама. Тогда, в той жизни, когда еще был жив отец, и в семье
водились деньги и хорошие продукты. Глаза предательски защипало, и
он наклонился вперед, стараясь не показать и вида про то, что на
них невольно выступили слезы.