Мама без отца обычно не такая боевая.
Однако моим мечтам не суждено было сбыться: стоило мне поднести свой ключ к замку, как входная дверь открылась настежь, пропуская нас внутрь квартиры.
— Катюша, Олежа, — пропела мама, заговорчески улыбаясь. – Как добрались, нормально?
Ну, просто образцовая теща на второй день свадьбы.
Мама, что ты делаешь!
И если я думала, что приветствие – это чересчур, то… накрытый в большой комнате стол меня поверг в шок. Там даже оливье стояло — оливье в — я посмотрела на часы — в половине двенадцатого утра. Мама, ты что, его всю ночь готовила???
— А мы тут обедать садимся, — как ни в чем не бывало, пропела мама. – Пойдемте, салатиков поедим, пока курица готовится.
— Спасибо, Татьяна Ивановна, — светясь похлеще лампочки в сто ватт, протянул коварный Макаренко. – Вы не представляете, как надоедает холостяку питаться казёнными харчами… У нас ведь выбор не велик: либо столовка в части, либо сухомятка дома.
— Как можно, — всплеснула руками мама. – Этак ведь и до гастрита недалеко.
Макаренко печально вздохнул и – притянув меня к себе за плечи – преувеличенно прискорбно произнес:
— Вы правы, гастрит – это не шутки… Надеюсь, что после женитьбы забуду, как выглядят бутерброды.
Мне показалось, или я заметила в глазах у мамы победный блеск?
А тут ещё папа вернулся с кухни и, протягивая Макаренко руку, поздоровался с ним как со своим – на равных.
И никто не спрашивал, где я провела ночь…
Нет, ну родители, конечно, знали, где – но могли бы хотя бы ради приличия спросить, что случилось, и почему я заночевала не дома.
Может, я отравилась или ногу вывихнула, или…
Или они предположили самое очевидное.
Блин, как же я влипла.