Выяснив расположение складов с газом и дислокацию
зондер-газен-командо, мы составили план, но сначала мне пришлось на
всех рявкнуть, по поводу меры участия нашей команды в рейде. Я
сказал, что защитное поле, это защитное поле и противогазы конечно
почти панацея, но рисковать жизнями и здоровьем нашей команды я не
хочу, даже при десятой доли опасности, так что выбирайте
гомункулусов, подключайте к ним вектор своего сознания и полный
вперед. А когда в следующий рейд пойдем щупать за волосатое вымя
вражину не обремененного ОМП, то тогда и сыграем а ля натурель. Тут
Аида спросила:
- «Саш`а, в что значит трогать за вымя?» - Ну мимо такой
подставы я естественно не мог пройти и укоризненно сказал
приятелю:
- «Ну что же вы милорд, до сих пор не продемонстрировали своей
новой любимой девушке, всех своих качеств и умений» - А Селена
капризно-укоризненно добавила:
- « Всем своим девушкам уже продемонстрировал, а бедненькой
Аиде, значит жалко ?» - Но наш друг Леверлин* по обыкновению
вывернулся и честно округлив глаза отрапортовал: - «Нынче же
ночью»-
Танк решили доставить к главной точке рейда непосредственно по
железной дороге. Мы подняли нужные базы данных из информатория,
состряпали схему платформы и внесли в компьютер портального модуля
необходимые вводные. Теперь наш «Rudy» мог мягко опускаться на
рельсы прямо на платформе с прицепленным паровозом. Танк мы
надписали данным именем и украсили польскими орлами, во первых в
честь любимого фильма и экипажа Яноша Кооса воевавшего с немцами в
составе союзного Красной армии Войска Польского, а во вторых, чтобы
приколоть полковника Вальтера Николаи, главу Военной разведки
кайзера, а то уж больно много у него агентуры в наших штабах
развелось. Пускай теперь поломает голову, над австрийским
броне-паровозом из Пражского депо, и кустарной грузовой платформой,
над немецкими противогазами и касками с Западного фронта (на башнях
торчали гомункулусы в противогазах и касках, которые они потом
любезно оставили на платформе). Я кстати не удержался и оставил в
рубке паровоза парадную каску генерала Людендорфа, за которой
специально посылал в Берлин гомункулуса*, пущай полковник
понервничает, хотя на фоне его будущего, когда он в 1945 году будет
доставлен на Лубянку, это мелочи. Шурик мне сказал, что я слишком
коварен для танкиста, на что я ему ответил, что он слишком
любвеобилен для механика и компьютерщика. Аида сразу же
поинтересовалась, что значит любвеобилен, на что я с серьезным
видом ответил, что это означает Человека Высокой мужской
составляющей стати, после чего она восторженно посмотрела на нашего
друга, а мы с Игорем хрюкнули в кулак.