— Да что ты,
дочка, — всплеснула руками бабушка
Галя. — Да разве ж живут так? Да разве ж
это семья??
— Я не знаю, —
снова заплакала мама. – Не знаю… мамочка…
Я ничего не знаю.
— Ну, тсс,
успокойся. — Бабушка, обняв маму,
принялась её успокаивать. — Ну что ты,
Людочка… Толик мужик не плохой. Смотри,
как о вас заботится — и квартиру новую
купил, и нам дом поставил. С Тайкой каждую
свободную минуту возится.. .не мужик –
золото. Может, ещё померитесь, а? Ребеночка
ещё родите… братишку для Тайки? Ведь
недаром от себя не отпускает… Дорога
ты ему.
Моя мама,
отстранившись от бабушки, снова истерично
рассмеялась.
— Лечь с ним
кровать после того что было?
— Люда, так ведь
уже девять лет уже прошло.
— Да пусть все
девяносто пройдет, — воскликнула мама.
– Никогда больше! Никогда больше не дам
ему к себе прикоснуться.
Лето закончилось,
я пошла в четвертый класс.
Родители
продолжали жить так, как жили раньше –
только теперь я стала взрослее и
наблюдательнее, примечая то, на что не
обращала внимания раньше. Как отец
пытается хотя бы слегка докоснуться до
матери, как мать избегает подобных
касаний, обходя отца, словно прокажённого,
как злится отец, пожимая губы…
А зимой стало
ещё хуже.
Это случилось
в феврале, когда по городу, подгоняемая
пронизывающими февральскими ветрами,
одиноко носилась снежная поземка, а на
небе, словно огромный прожектор, висела
полная кроваво-желтая Луна…
Мы уже ложились
спать, когда отец, вернувшись с работы
домой, заглянул в нашу комнату.
— Люда, — позвал
он мать, потрепав меня по голове. —
Хватит. Пошли спать в нашу комнату. Тайка
уже совсем большая девица. Завтра первый
юбилей отмечать будем.
— Я лягу здесь,
— объявила мама, демонстративно взбивая
подушку.
Отец повёл
бровью.
— Хочешь при
ребенке? — только и спросил он, но мама
замерла.
Я тогда не
понимала — не могла понять, почему она
так долго медлит взглянуть на отца, или
хотя бы что-то ему ответить. Наконец,
мама коротко кивнула, поднимаясь с
дивана.
— Ложись спать,
котенок, — поцеловал отец меня в макушку.
— Спокойной
ночи, Тая, — прошептала мама, протягивая
руку отцу.
Они закрыли обе
двери: и мою, и свою — но мамины крики
были слышны даже через стенку. Всю долгую
зимнюю ночь мама кричала – кричала так,
что у меня стыла кровь в венах.