Этьен хмыкнул
и медленно проведя рукой по моей груди
(видимо, чтобы закрепить эффект), неохотно
выпустил меня из своих объятий.
— Подумай об
этом, пока мы будем лететь. – Ощерился
он, кинув короткий взгляд на циферблат
Ролекса. – У тебя есть пару часов.
И Этьен покинул
отсек спальни, оставляя меня наедине с
самой собой.
Самое ужасное,
что моё нутро, кажется, скулило ему
вслед, жалуясь на неудовлетворённое
желание.
Меня начало
трясти крупной дрожью, которая обычно
бывает только при высокой температуре.
Я стояла у
закрытой двери совершенно потерянная,
сбитая с толку – и не знала, что мне
делать.
Я не могла
вырваться: Альфа легко контролировал
меня через свою силу; не могла сопротивляться
ему, а самое страшное — я уже ловила
себя на мысли, что просто не хочу этого
делать.
Я подошла к
иллюминатору и долго смотрела в небольшое
круглое оконце, пытаясь найти хоть
какой-то способ для собственного
выживания. Сдаться, покориться Альфе?
Пожалуй, это было единственным вариантом,
оставшимся для меня доступным. Но вместе
с тем…
Вместе с тем я
не желала принимать навязанные правила
чужого мне мира. Мира, где женщина
становится всего лишь безмолвным
придатком выбравшего её мужчины; рабыней,
не имеющей права голоса. И где ненормальная,
звериная похоть является движущей
силой.
Спрятав лицо в
ладонях, я тяжело задышала – так, как
будто внутри меня снова поднималась
волна чего-то сильного, мощного… и
недовольного сейчас моим решением. Как
будто чужие мысли, вклиниваясь в мои
собственные, убеждали, что нет ничего
ненормального в том, что люди (ну, или
оборотни) любят секс. И что если бы я не
была такой ханжой…
«Никто из
нормальных
людей не принуждает девушку к близости
на первом свидании. Да и тройнички в
частных самолётах тоже не устраивают»,
— сжала я зубы.
На что тут же
услышала язвительный смех своего
внутреннего я: «Откуда ты знаешь, что
устраивают в частых самолётах, ты же
никогда прежде в них не летала».
Я замотала
головой, пытаясь выбросить из головы
все эти грязные, пошлые мысли – цепляясь
за те нормы морали, которые много лет
помогали мне выжить среди людей.
Увы, я не
могла отказаться от наследия, доставшегося
мне от отца… но
безоговорочно подчиниться устоям жизни
оборотней я тоже была не готова.
А потому, усевшись
прямо на пол, я закрыла глаза и стала
медленно считать до тысячи на латыни.