Я чувствовала
себя уродом.
Я попыталась
найти близких отца — не родных: родных
у него не было; но хотя бы друзей или
знакомых…. Но дедушка к тому времени
успел выкинуть все записные книжки
папы, и единственное имя, которое мне
удалось узнать – имя того самого друга,
который перевёл крупную сумму денег на
дедушкин счет.
Мецената,
позаботившегося о маленькой осиротевшей
девочке, звали Владимиром Баевым.
Рассудив, что имя такого человека
(несомненно, очень богатого: ту сумму,
которую он перевёл, вполне хватило на
десять безбедных лет – бабушка и дедушка
даже не трогали квартиру, доставшуюся
мне от родителей), я принялась искать
его имя в газетах… И нашла. Оказывается,
он жил в совершенно другом городе, очень
далеко от нашего сибирского городка…Владимир
Баев был крупным бизнесменом, имеющим
бизнес не только в России, но и за рубежом.
Много внимание уделялось его немецкому
и испанскому проектам… А на одной из
последних газет в подшивке я увидела
информацию о заказном убийстве. Баева
убили вместе с женой и друзьями, подложив
взрывное устройство под днище автомобиля.
Так оборвалась
единственная нить, ведущая к отцу и к
самой себе.
Я …я не знала,
как дальше строить свою жизнь – то, что
передал мне отец, сильно влияло на мою
жизнь, требовало подчинения, удовлетворения
своих «животных» нужд и потребностей.
Тогда я впервые
за многие годы пришла в квартиру
родителей. Бабушка сохранила там всё
по-прежнему – как музей своей дочери;
не допуская даже мысли о продаже или
сдаче квартиры в наём. Денег, как я уже
говорила, благодаря Владимиру Баеву,
на жизнь хватало…
Дома… я ходила
по комнатам, по своей прошлой, по своей
детской жизни, мгновенно взрослея – и
теперь, глядя на всё другими глазами,
понимала, что не только отец виновен в
трагедии.
Они оба утратили
над собой контроль. Отец – допустивший
насилие над матерью, и мама, предпочтя
сдаться, а не бороться за наше счастье.
Если она ненавидела отца, если она
ненавидела меня, как его продолжение,
она могла уйти, начать всё заново – но
не бросать всё так… нелепо.
Глядя на мертвые
вещи в мертвой квартире я поняла, что
жизнь – это великий дар, и мы – только
мы — можем ей распоряжаться. Независимо
от того, что я получала в наследство от
отца - я смогу это выдержать, смогу не
поддаться.