Раздумывая
над следующим ходом, подперев голову кулаком, мельком посмотрел на
его пояс, на котором заметил амулет дальней связи. Деревянная
дощечка, исписанная мистическими письменами и символами. По наитию,
задумчиво ответил, переведя взгляд в центр доски.
– Если
отгадаете простенькую загадку до конца этой партии, отвечу, куда
махри собираются вторгнуться, неся горе и разрушение. Ради чего они
наводнили ваши посёлки и заставы под видом торговцев.
Двусмысленных детских загадок с несколькими
правильными ответами у меня хватало. Как и ожидалось, владыка, не
прерывая игры, незаметно положил руку на амулет дальней связи.
Сосредоточившись на нём, ненадолго отключился от реальности.
Воспользовавшись тем, что его духовная сила в этих пещерах не
блокировалась. А ведь утверждал, что не собирается меня
недооценивать. Врал. Что за жизнь, ну никому нельзя верить. Даже
мне. Цепь-то не настолько коротка, чтобы я совсем уж не мог
вытянуть рук.
Резко
вытягиваясь, напрягая мышцы до предела, ударил вытянутым пальцем в
глаз владыки. Невзирая на боль в суставе и противное ощущение, не
говоря уже про не самое приятное зрелище, схватил его за волосы.
Рванув на себя, ударил взвывшего от боли Тумара головой о
выступающий угол деревянной доски, имеющей высокий бортик.
Подключив вторую руку, следуя советам Фалих, пока противник был
ошеломлён и дезориентирован, отвлёкшись на боль, повернув его
голову, со всей силы принялся остервенело лупить виском об угол
доски.
Каким бы
воином Тумар себя ни считал, он всё же бахи, а не дашун. Не та
подготовка и образ жизни. Да и сколь бы его тело не было
тренировано, увито мускулами, височная кость оставалась крайне
уязвимым местом. Хрупким. Не удивительно, что через минуту
могущественный заклинатель, чьи защитные артефакты в этом месте
были заблокированы, в отличие от простенькой зачарованной пластинки
амулета связи, был мёртв. Как и величайший владыка оазиса, глава
могущественного клана, попирающего землю, непобедимый генерал,
солнцеликий муж и прочие подхалимские эпитеты, щедро присвоенные
придворными льстецами.
«Младший,
ты спятил? – ужаснулся Шисса'ри, тоже не ожидавший от меня такой
подлости и резвости. – Нас же убьют. Сдерут шкуру и, обваляв в
муке, на медленном огне зажарят в масле».
– Нас так и
так когда-нибудь убьют. Не эти, так те. Не те, так кто-нибудь ещё.
Я хочу умереть храбрецом, а не трусом. Их вспоминают чаще. Не
волнуйся, всё будет хорошо. И вообще, паниковать – это моя
прерогатива.