Мужчина тихо
усмехнулся.
— Скажи прямо,
что он купил тебя.
— А кто бы стал
отказываться от власти, положения в
обществе… от богатства, наконец? –
Снова фыркнула женщина. А затем продолжила
уже осторожным шёпотом, который больше
напоминал шипение ядовитой змеи.
— Ты знаешь,
сколько в нашей стае – всей стае целиком
– истинных пар? Да их по пальцам можно
пересчитать! И не надо меня винить в
том, что вместо глупой романтичности я
выбрала разумную расчетливость.
— Ты обменяла
своё… нет, наше счастье на дорогие
побрякушки, — вздохнул мужчина.
— Нет, Патрик,
нет!
Дверца в комнату
приоткрылась чуть шире, и я увидела
красивую женщину, пытающуюся сейчас
обнять черноволосого красавца.
— Всё ещё можно
изменить! Ты понимаешь? Мы ещё можем
быть счастливы – ты и я.
— Каким образом?
— Пытаясь оцепить от себя женские руки,
протянул мужчина. — Альфа не отпустит
тебя, пока он жив… Быстрее умру я, чем
он. Ты такой доли мне хочешь?
— Нет, Патрик!
– заплакала женщина, пытаясь изо всех
сил удержать вырывающегося мужчину. –
Я придумаю… я найду способ! Мы – истинная
пара. Мне не жить без тебя.
— Мадлен, ты его
законная сука! – заскрежетал зубами
мужчина. – Ты воняешь им, понимаешь?
—Это временно!
– затараторила женщина, неистово кусая
губы сопротивляющегося мужчины. – Союзы
по уговору плохо скрепляют оборотней
с их зверьми. Ты же знаешь, что даже
обычным оборотням не всегда хватает
этой связи, чтобы дожить до старости.
Что уж говорить о вожаке. Филиппа
неминуемо ждёт звериное сумасшествие.
Вот увидишь, нам осталось недолго ждать.
К тому же, я кое-что придумала, чтобы
подтолкнуть его к краю.
Женщина игриво
повела плечиком и чуть сдвинулась в
сторону – только тогда я поняла, что
она беременна.
— Не рискуй
собой, моя девочка, — прохрипел мужчина.
– Пожалуйста, Мадлен, я справлюсь. Я
уеду в Америку, в Африку, буду жить лишь
мыслями о тебе, и… Мы можем быть счастливы,
но раздельно друг от друга.
— Я не позволю
тебе связаться с другой сукой! – рыкнула
женщина. – Патрик, ты принадлежишь мне.
Ты мой по праву.
— Ты знаешь
правила, Мадлен — покачал головой
Патрик. – Я был бы твоим по праву, не
будь у тебя этой метки на шее… Но она
всё меняет.
—Не беспокойся,
милый, я уже всё продумала, — рассмеялась
женщина и дотронулась рукой до своего
выпирающего живота. Только тогда я
поняла, что вся её прошлая неуверенность
и показное страдание были всего лишь
искусной игрой великолепной актрисы.
Правда, мужчина, принюхиваясь к шее
женщины, казалось, не замечал ни
радикальной смены её тона, ни тех
движений, что проделывала сейчас Мадлен
с его телом.