- Шрамы теперь останутся?
- Скорее всего, - подтвердил я, - но большинство из них легко
спрятать под одеждой.
- От мамы, поди, спрячешь… Пап, ты помнишь, как изменил
бабушке память?
- Не изменил, - поправил я, - просто сделал лёгкое внушение. Со
временем чары рассеются, но к тому времени всё это не будет иметь
уже никакого значения.
- А с мамой ты так можешь? – неожиданно спросил он.
- Э-э… - протянул я озадаченно, - Не уверен. Зачем тебе?
- Не хочу лишних расспросов. Пусть не замечает этих шрамов. Или
думает, что они остались после того раза.
- В принципе, возможно, - немного подумав, решил я. - Но мне
нужно находиться в непосредственной близости от твоей матери. Сам
понимаешь, мы в медцентре КС, она на Земле.
Ромка закусил губу и уставился в потолок, потом перевёл на меня
молящий взгляд.
- Пап, ну пожалуйста! И ещё. Я исчез, не сказавши адреса. Ты
придумай что-нибудь, пусть не волнуются. То есть не только мама,
бабушка тоже.
- И оставить тебя здесь одного? – переспросил я, памятуя, что
Ангрей ещё два дня назад отбыл в Оэльдив.
- Здесь хорошенькие медсёстры, - усмехнулся Ромка - А ты быстро
вернёшься.
- Будь по твоему, - я развернулся было к двери, но неожиданно
для себя вытянул из-за ремня наваху и положил на тумбочку. – Это
тебе на всякий случай, раз уж ты теперь безоружен. Дарю. И мне так
спокойнее будет.
Уже выходя из палаты, я услышал за спиной характерные щелчки
раскрываемой навахи, и восхищенный вздох сына.
Роман
Отец вышел, и я снова задумчиво уставился на оплетавшие тело
трубки капельниц. Я твердо знал, что лекарства мне уже не нужны, но
поди убеди в этом местного доктора! Впрочем, обход намечается с
минуты на минуту, стоит попытаться. В конце концов, уже и так
понятно, что вампиром мне не быть, а всё остальное – мелочи.
Я прикрыл глаза. Думал, на секунду, но снова погрузился в
кошмар.
Вот в сантиметре от моего лица сияющие глаза Амелии, её руки
обвивают мою, шею. Потом – ташшары, Алва, острые клыки впиваются в
кожу. Кровь стекает по плечу, руке, впитывается в древесину
подлокотника трона, и он откликается, словно живой. Я вдруг
почувствовал себя сидящим на коленях и очень голодного и злого
великана.
Все завертелось, в ушах зашумело. Клыки вонзились еще и в руки.
Что странно – боли не было совсем, лишь какая-то сладкая истома и
быстро расползающийся по телу озноб. Мир кружится, перед глазами
мутным пятном пульсирует Соника, я понимаю, что вместе с кровью
уходит жизнь, но не могу пошевелиться.