— Да, государь, — ответил я. — Сейчас
я еду проводить его допрос. Но, подозреваю, он собирался убить
настоятеля Павла, чтобы тот не проболтался, кто помог Татьяне
Игоревне инсценировать свою смерть.
Царь помолчал несколько секунд, я
слышал лишь его напряженное дыхание.
— Выпотроши его, Дима, — велел Михаил
II. — Отчет передашь Невскому.
— Слушаюсь, государь.
— И еще одно, Дима, — вздохнул он. —
Тебя ждут лаборатории. Но я понимаю, что дергать тебя в столицу
сейчас бессмысленно.
Я улыбнулся. Необходимость ехать в
Москву была бы действительно не ко времени. Не тогда, когда у меня
под боком орудуют ключники.
— Так что завтра с утра тебе
организуют удаленный доступ к лабораториям, — продолжил Михаил II.
— Пора начинать работу, князь.
Пленника разместили в карцере
отделения Царской Службы Безопасности. Со мной до двери дошел
лейтенант Курпатов — майор был занят срочным разговором с Москвой.
Как я и планировал, после беседы с царем предложил Ворошилову
сменить главу красноярского подразделения ЦСБ. Так что Андрей
Викторович сейчас наверняка обсуждает возможные перемены на
местах.
В сущности-то Александр Сергеевич не
плохой сотрудник. Просто мне он не подходит совершенно. Слишком
Зыков тяжел на подъем, и не та у майора хватка, чтобы быстро
реагировать на вызовы. При Измайлове, возможно, это было правильной
политикой, но теперь великих князей здесь нет, и темп событий
изменился.
— Я должен присутствовать, князь, —
негромко сказал мне Николай Дмитриевич, после чего добавил: —
Инструкции.
Я взглянул на него с ухмылкой.
— Что ж, возражать не стану, — сказал
я. — Но если после этого допроса вам придется переехать в столицу
для дальнейшего разбирательства...
Лейтенант качнул головой.
— Я служу государю, Дмитрий
Алексеевич, — произнес он с чувством. — Прикажут ехать, значит,
поеду.
— Хорошо, — легко согласился я.
В конце концов, это действительно не
моя ответственность — разбираться во внутренних делах ЦСБ. Сочтут
Ворошилов с Невским, что Курпатов переступил черту, сами со своим
подчиненным разберутся.
Кивнув дежурному, чтобы открывал нам
дверь, лейтенант положил руку на табельный пистолет, покоящийся в
кобуре. Предосторожность не лишняя — задержанный опасен и мог бы
вытворить что-нибудь напоследок.
Однако пленник был по-прежнему
прикован к железной кровати, на жестком матрасе которой сидел.
Блокираторы работали исправно, так что нам этот индивид ничем
угрожать не мог. Разве что пытался испепелить полным ненависти
взглядом.