И со спокойной душой пошёл домой, к жене и дочке Валентине, родившейся за двадцать дней до этого.
Снова арест, та же Лубянка. Ежедневные допросы по шестнадцать часов; силам, казалось, пришёл конец, но Кампесино не подписал ни одного протокола. И вдруг его выпускают: это что-то подозрительно. «Небось рассчитывают, что я наведу их на сообщников, – прикидывает он, – или сработали хлопоты Татьяны?» За ним ходят по пятам, он опять живёт в Москве как бомж. Ему видится только один выход: попроситься на приём к генералу Жукову.
– Имей терпение, ещё не время, Испания подождёт, – увещевал его Жуков.
В тот же день Кампесино связался с двумя друзьями-летчиками Кампильо и Лоренте, те добыли три мундира офицеров НКВД – выторговали у жён. Втроём они едут в Баку, добираются до Ашхабада, цель – Иран.
30 августа они перешли иранскую границу, но Кампильо, повредивший ногу, не может идти дальше, просит товарищей бросить его, Кампесино взваливает его себе на спину, идут дальше; в иранских деревнях им охотно дают приют. Кампильо всё же не выдержал, откололся.
В Тегеране Кампесино и Лоренте сдались англичанам, те рассказу Кампесино не поверили – заподозрили в них советских шпионов. С октября 1944 до января 1945 снова в тюрьме, на сей раз для установления личности. Удостоверившись, что беглец – действительно Валентин Гонсалес, англичане, однако, не поверили, что он порвал с коммунистами.
Во время прогулки в тюремном дворе Кампесино и Лоренте напали на охрану, вырвались и с тяжёлыми ножевыми ранами всю ночь шли на юг, к Ираку. 5 февраля наткнулись на советский патруль. Обратный путь: Тбилиси – Москва в телячьем вагоне, битком набитом заключёнными, без еды, без воды. Лубянка, Бутырки, пересыльная тюрьма на Красной Пресне и лагерь – шахта в Воркуте. Барак и в нём доходяги, живые трупы. Выход Кампесино видит в одном: становится шахтёром-стахановцем. НКВД не верит в его «перековку». Год спустя – катастрофа: обвал в шахте, у Кампесино повреждён позвоночник, изранены ноги. Медицинскую комиссию возглавляет женщина-врач, лейтенант НКВД; она освобождает Кампесино на полгода от тяжёлых работ и, подлечив, приспосабливает себе в любовники. «В ней не было ничего человеческого», – вспоминает он. Награда – ссылка в теплые края. В июне 1947 года Кампесино отправляют из Воркуты в Самарканд. Новый срок он отбывает в лагере в Ашхабаде, работает в «доме смерти» – бараке для умирающих – могильщиком. Спас лагерный врач – немец, бывший лётчик, воевавший в Испании в нацистском «легионе Кондор».