Мне незачем сходить с ума. На земле живут миллиарды людей, и каждый из них пережил своё рождение.
Но у других есть то преимущество, что они прошли через это неосознанно. И потом им не пришлось об этом ничего вспоминать. Постепенно до меня доходит, что в отсутствии памяти есть свои плюсы. И, значит, с их стороны это совсем не злой умысел, когда они стараются ликвидировать неисправности.
«Что там с нашим гномом, – слышу я слова Хелене. – Что-то он вдруг забеспокоился».
«Причина в том, что ты ела острое», – говорит Арно. Он идиот.
«Тогда пойдём домой», – говорит она.
Жаль, что она не пила алкоголь. Немного хмельного забытья мне бы не помешало.
63
Иной раз хотелось бы проспать то или иное событие, но именно тогда – как назло – я был бодр и свеж.
То, что они тут делают, отталкивающе.
Отвратительно.
Они пришли домой, он под хмельком, а она взвинчена. И тогда…
Если бы люди знали, как смешно их слушать, когда они нежничают между собой. Есть большой смысл в том, что это не принято делать на людях. Пусть это всё и необходимо для того, чтобы люди размножались, но я бы не хотел быть невольным свидетелем этого.
Омерзительно.
Самое худшее, что за последние месяцы я уже привык все шумы превращать в картинки. Очень точно расписывать себе всё происходящее вокруг женщины.
Я не хочу представлять себе то, что сейчас происходит. Я этого не хочу. Но ведь собственной фантазии глаза не закроешь.
Они даже не ушли для этого в спальню. Я слышал ту пружину, которая скрипит всякий раз, когда кто-то садится в кресло перед радио. Это Арно, он сел и широко расставил ноги. Хелене встала перед ним на колени. На колени как рабыня. Он попросил её, и она исполнила его желание. Он расстегнул свою ширинку – или она это сделала за него, и потом…
Как противно.
И эта женщина родит меня на свет. «Какое милое дитя», – скажет и будет меня целовать. Этим ртом.
Не хочу.
Я пнул её изо всех сил, но она этого даже не почувствовала.
Он хочет что-то сказать, но не может правильно артикулировать слова. Тем не менее, она его, кажется, поняла и ответила что-то так же неразборчиво.
«С полным ртом не разговаривают», – любила повторять моя матушка.
Его дыхание учащается. Когда я впервые слышал это его хрюканье, я думал, что он её бьёт.
Лучше бы бил. Но это не побои. К сожалению.
Пока я корчился в омерзении, логическая часть моего мыслительного аппарата говорила: «Ещё скажи спасибо, что они выбрали такую позицию. Они делают это исключительно ради тебя».