Терновый венец атамана Дутова - страница 18

На случай вторжения Дутова штаб Туркестанского фронта принимал меры к локализации и уничтожению его группировки непосредственно в приграничье. Принимали меры к срыву замыслов Дутова и чекистские органы.

Конечно в ближайшее время на вооруженное вторжение в РСФСР Дутов был не способен: у атамана не было необходимых для этого ни сил, ни денег, а тех, что присылал ему с Дальнего Востока бывший член Войскового правительства Оренбургского казачьего войска генерал Анисимов[45], явно не хватало, представители же союзников советники Англии Джонсон Оливер, майор Джон Твейс, Франции полковник Петров Мишель, США полковник Смайлз, Японии полковник Сикура, кроме туманных обещаний, ничего не давали. Однако наличие на подступах к границе РСФСР крупной враждебной вооруженной группировки и решительные цели ее, идейно не разоружившегося командующего, тревожили большевиков, и военные разведчики, а затем и чекисты получили задание обезглавить ее, похитив или уничтожив атамана.

Несмотря на то, что Гражданская война в Семиречье заканчивалась победой рабочих и крестьян, в Синьцзяне это ни энтузиазма, ни радости не вызывало, а его население билось над решением своих задач.

В приграничном Синьцзяне бурлило движение мусульман за автономию (фактически – за независимость от Китая), в которое активно внедрялись панисламистские идеи о создании Великого Турана от Туркестана до Кавказа. Движение находило живой отклик и среди мусульман Джаркентского уезда и здесь, под влянием панисламистских идей, даже из среды местного советского руководства, исходили призывы к борьбе с русскими и к созданию независимого Казахстана. В Джаркенте и китайских городах Кульдже и Чимпандзе ежедневно проходили митинги, накалялись и кипели страсти, а между Джаркентом и Чимпандзе бродили толпы антисоветски и антирусски настроенных мусульман. Отмечались и случаи нападения на русских. Так, 17 марта командир 27-го полка, дислоцировавшегося в Джаркенте, Кичатов[46] доносил командиру дивизии, что 14 марта в Чимпандзе толпа таранчей[47] окружила и хотела убить командира 2-го эскадрона Караваева[48].

Движение возглавлял молодой, образованный, активный и харизматичный уйгурский националист Сабирходжаев[49].

Натянутыми, почти враждебными, были отношения между частью националистически настроенных совслужащих-мусульман с их сотрудниками другой веры. 26 мая 1920 года уже знакомый нам Завсобпунктом Крейвис доносил из Джаркента Фурманову